– Она давно болеет. – Он поджал губы.

– А что же Джек? Его задело. – Лидия устало и раздраженно потерла лоб рукой. Принялась расхаживать по комнате. Лео молча наблюдал за ней, будто бы читая всю злость и боль на ее бледном лице, ища следы сожаления и раскаяния, но она просто злилась: глаза недобро сощурились, челюсти были сжаты, а брови опущены. Движения стали резче, а шаги жестче.

– Я не знаю, будем ли мы сожалеть о нашем выборе, но уверенна, что если передумаем, точно пожалеем. – Он шагнул к ней и заключил в объятия.

– Милая, я слишком давно живу на свете и слишком часто ошибался, чтобы не предупредить тебя: некоторые вещи действительно лучше не делать. – Она вскинула брови, испуганная его словами.

– Мы уже все сделали, Лео. И если бы мы только переспали, мы могли бы свернуть назад.. но нас раскрыли и мы объявили об отъезде. Ты понимаешь это? Я написала Тео прощальное письмо и уже отправила его. Он получит его в Гаване по пути домой.

– Ты все равно можешь остаться, скажем, что я тебя соблазнил. – Лидия замотала головой, но Лео крепче обнял ее, сковывая ее метания. – Я уеду, а ты будешь с семьей, продолжишь работать в свое удовольствие. А Тео… возможно, и не стоило выходить за него замуж…. – Ей хотелось влепить ему пощечину, кажется, он уже считает все это ошибкой.

– Хочешь сбежать? Ненадолго же хватило твоей любви, была ли она вообще? – Минь заледенела, но он смолчал, лишь морщины у глаз стали глубже и лицо как-то потемнело. Девушка попыталась отстраниться, но он удержал ее и поцеловал. Она шумно вдохнула, обхватывая его голову руками и прижимаясь теснее.

– Не хочу быть твоей ошибкой, твоим сожалением. Не хочу тебя разочаровывать… – Яростно шептал он, все еще держа ее голову. Они стояли упираясь лбами и снова целуясь.

– Если покинешь меня, я тебя не прощу… – Ответила она таким же яростным шепотом, вновь жадно припала к его губам. – И если великий Черный Роджер окажется трусом и просто бабником, вот тогда-то я и буду разочарована по-настоящему. Ты хочешь разбить мне сердце? – Едва заметно вздрогнул, улыбнулся. Его глаза были так близко к ее, что она могла разглядеть свое отражение в пронзительной синеве. А что, если она испугала его сейчас? Но судя по его счастливой и немного озорной улыбке, все выглядело наоборот: он доволен.

Уехали, как и договаривались ночью. Было далеко за полночь, когда в дверь Лидии коротко постучали. Каршала умерла вечером. Девушка даже не успела ее оплакать, но Лео настаивал на отъезде. Не проститься с тещей он не мог, какую бы катастрофу ни переживали их с ней отношения, но вот яркие глаза леди навеки закрылись, и он отдал ей последний поклон. Больше никто не мог задержать его на пути к счастью.

О Лидии думать не хотелось, и мужчина старательно гнал прочь все бесконечные мысли о прошлом и морали. Одно он знал точно, Лидия не заменяет ему Лилит. Лил никто не заменит. Тоска лишь теперь отступила, а все эти бесконечные годы сожаления сжирали его заживо. Жизнь казалась бесконечной сменой дня и ночи. Днями он предавался сожалениям и угрызениям совести, а ночами готов был выть от отчаяния. Лилит умерла на виселице, и к этому ее подвел он сам, практически устлав путь к месту казни окровавленными коврами и пиратскими флагами. Можно было бы свалить всю вину на Пуэри, но годы сделали его честнее. Не будь в ее жизни Черного Роджера, роман с Главой Гильдии мог бы обернуться успехом и безбедностью. Он же принес ей только горе и разочарование во всем, абсолютно во всем, и в первую очередь в себе самой, в любви, в браке, во всех устоях, будь то верность, вера или священные клятвы. Он разочаровал ее должно быть тысячи раз, но до последнего дня она сохраняла в своем сердце теплые чувства к нему. Наверное, она была святой, хоть и не безгрешной.

И вот Лидия. Поразительное сходство с Лилит сбило его с толку, заставив забыть как дышать на несколько мгновений. Он часто любовался ею спящей. Но даже во сне, в покое и безмятежности она была отлична от матери. Это слово страшило больше всего – «мать». Насколько далеко он ушел от света или порядочности? Никогда в жизни не страдая от избытка совести, сейчас он будто бы лишился даже ее тени.

Отдавшись горю, бросил семью. Джек сказал, что отец оплакивал и скорбел до самой смерти. Безусловно здесь было от чего страдать. Единственный родной сын, кажется, родился лишь для того, чтобы нести с собой одну только боль и разрушение. Ни одному родителю не хочется видеть, как его дитя разрушает себя, но Лео Д’Феррас в своей любви к смерти зашел так далеко, что стал Черным Роджером.

И вот в его объятиях Лидия. Еще одна светлая и сильная душа с упрямым сердцем. Есть ли в ней верность Пуэри? Есть ли самоотверженность Лилит? Какие глупые вопросы. Кто он такой, чтобы требовать подобного от девушки? Он сгубил ее мать. Снова сердце похолодело.

Лидия дремала сидя напротив в экипаже. Ее голова запрокинута назад, спится ей плохо, такая неровная дорога постоянно тревожит ее неглубокий сон. Выглядит разбитой и уставшей, ей не понравился такой скорый отъезд, она просила остаться до похорон. Но что бы они изменили? Покойную леди опустят в могилу, а Джек будет только еще больше встревожен предчувствиями.

Он выкрал так когда-то Лилит. Лидия же хотя бы оставила на прощание по письму каждому, кто утром будет переживать о ней. Он должен сберечь ее. Лилит просила об этом, но что такое просьбы Лилит? Она мертва уже много лет. Всякая ее тень поблекла, лишь лицо живо в памяти, потому как он видит его каждый день.

Сначала он действительно не любил ее совершенно: Лидия казалась ему досадной подделкой, вызывающей лишь возмущение и обиду – так похожа на нужного человека, но совершенно отличная. Ее голос был иной и говорила она иначе, и совсем не те вещи. И день ото дня его досада блекла на фоне чего-то нового. Чего-то без названия, а может название это его просто пугало до дрожи. Всю жизнь он считал, что не сумеет разочаровать себя больше, чем уже успел. И вот новое дно. Однако, когда Лидия смотрит на него своими ясными глазами, когда целует его или обнимает, когда она спорит с ним или вовсе ругается… Нечто без названия шевелится в глубине сердца и становится сильнее день ото дня.

Он действительно не ощущает себя старым, хоть Джек и пытался вразумить его, указав на разницу в возрасте. Но время не властно над безумцами, вот и он не ощущает себя старым, он просто забыл об этом. И вот его брат стал солидным мужчиной, главой семьи, и пусть морщины у них одинаково лежат в уголках глаз или прочерчивают кожу от носа к уголкам рта, Лео не чувствует себя старым. Ни на день старше. А когда он чувствовал себя молодым? Должно быть в последний день своей службы, до того, как стал капитаном «Смерти».