– Я понимаю.

– Ну и прекрасно! Тогда перейдем непосредственно к делу. Ничего сверхъестественного, как я уже говорил, мы от вас не потребуем. А нужна нам от вас кое-какая информация... Вот, взгляните, пожалуйста...
– Он протянул мне лист бумаги с отпечатанными крупным шрифтом фамилиями и именами. Шесть имен и шесть соответствующих фамилий. В том числе и мои.
– Вы и друзья вашего детства и юности, так?

Я молча кивнул.

– И притом - самые близкие друзья? Узкий, что называется, круг?

Я снова кивнул.

– Вот и замечательно. Значит, вспоминать о них вам будет не слишком трудно и не слишком неприятно. Вы только не задавайтесь вопросом: зачем. Это очень вредный вопрос, поверьте. Главное - ничего не скрывайте, излагайте подробно, до мелочей - любые случаи, слухи, сплетни, какие-то ваши собственные представления о том, что происходило. Не думайте о форме изложения - свободный поток сознания, неожиданные скачки во времени и пространстве, ассоциации и аллюзии - приемлемо все. Да хоть в стихах пишите, - вновь неожиданно выдохнул он в меня свое серое - серное дьявольское облако, - наши специалисты во всем разберутся, все расшифруют. Единственное ограничение, пожалуй, во времени. Увы, более трех суток дать не могу, не вправе, но и период времени, который нас интересует, тоже сравнительно невелик: вы можете отбросить все, что с вами происходило, скажем, до восьмого класса средней школы и... лет через пять после окончания школы. Всего, стало быть, получается семь... нет - восемь лет.

Многозначительная пауза.

– Ну же, Сергей Владимирович, не разочаровывайте меня! Сейчас вы просто обязаны спросить, сколько именно получите вы денег.

– Зачем? Три дня работы... плюс аванс... Полагаю, это будет...

Я взял листок бумаги и написал: знак доллара и число с четырьмя нулями.

– Ровно столько!
– сверкнул он уважительно глазами.
– Ровно! Но при условии, что информация будет достоверной. В противном случае ваш синий конверт останется при вас - и только.

– А каким образом... Кто будет определять, достоверна информация или нет? Так ведь можно любую информацию назвать недостоверной и...

– ...и не заплатить, - закончил он за меня.
– На этот счет можете не беспокоиться. Вот здесь у меня...
– Он выдвинул правый ящик своего стола, сунул туда руку, словно хотел что-то достать, но не достал.
– Здесь у меня - подробные воспоминания одного из тех, кто фигурирует в вашем списке. И когда вы изложите вашу версию, мы сравним ее с тем, что уже имеем, и очень легко, поверьте, установим, насколько вы были искренни и, главное, добросовестны.

Этот прием мне тоже известен. Самому не раз приходилось сравнивать показания разных людей, чтобы отделить ложь от правды. А еще иногда я показывал подследственному пустую папку и говорил, что в ней лежат показания его подельника, так что пусть врет, да не завирается, я проверю... И некоторые на такую примитивную приманку клевали.

– А если у меня не получится?

– Ну не получится - и не получится! Никто ведь с ножом к горлу не пристает... Если через три дня ничего не напишете и не принесете - забудьте этот разговор начисто. Считайте, что доллары на тротуаре нашли. И баста! В принципе-то, вы согласны попробовать или нет?

– В принципе - согласен.

– Значит, решено.
– Он поднялся во весь рост.
– Вот вам карточка. Тут мой телефон. Прямой. Когда закончите - звоните, к вам подъедут. И имейте в виду: у вас ровно трое суток. Ровно. Сегодня у нас суббота, значит, жду во вторник в этот же час. Время пошло!

Я невольно глянул на старинные кабинетные часы с боем. Стрелки показывали без двух минут два. Когда я уйду, у меня будет в запасе семьдесят два часа, а у Игоря Степановича - чуть больше минуты, чтобы стереть с лица дежурную улыбку и приготовиться к приему следующего посетителя. Уверен, что ему этого времени будет достаточно.

– Сюда, Сергей Владимирович, в эту дверь, пожалуйста. Это мой персональный лифт.
– Дверей у Игоря Степановича было на одну больше, чем у Ирины Аркадьевны. Одна вела в приемную, я знал, другая - в персональный лифт, третья, надо полагать, в комнату отдыха - с персональным туалетом и персональным душем. А вот четвертая...
– Внизу покажете карточку, вам дадут машину и доставят куда прикажете.

– Я лучше пешком. Хочется, знаете, как-то все это обдумать не спеша, на свежем воздухе.

– Как вам будет угодно.

14

Я знаю, куда ведет четвертая дверь. Знаю. За ней точно такая же кабина, в какой я спускаюсь с четырнадцатого этажа, но когда человек входит в нее и дверь автоматически закрывается, пол вдруг уходит у несчастного из-под ног, и он с воплем валится в зияющую бездну, в огромный мусоросжигатель - где его и сожгут, так что следов от него не остается, только пепел, смешанный с пеплом огромного количества сожженных бумаг. А вопля никто не услышит, звукоизоляция тут превосходная. Если бы я не прошел этот чертов тест, я бы тоже вошел в ту кабину, и сейчас меня уже обшаривали бы ловкие руки мусорщиков, и тысяча долларов в синем конверте стала бы для них премией за ударный труд...