– Младший сержант Политова. Машина подана, товарищ майор!

– Вы из батальона аэродромного обслуживания, товарищ младший сержант?

– Никак нет. Служу в полку. Я - авиамоторист.

– А машина?..

– Трофей, товарищ майор!

Пришлось и младшему сержанту М. В. Политовой объяснить, что выполнять она должна только обязанности авиационного моториста, а не обязанности личного шофера командира полка.

Озадаченный первыми впечатлениями, я решил проверить, как работают девушки, в каких условиях живут. Вечером, пригласив майора Морозова, отправился на вечернюю поверку в девичье общежитие.

Поверки, как таковой, не было. Жили девушки уютно, но по-домашнему, не соблюдая требований Устава внутренней службы. Старшины в общежитии не имелось. Четкий распорядок дня отсутствовал.

Назначили старшиной сержанта Е. Я. Борисову, показавшуюся наиболее собранной и серьезной, составили для обитателей общежития распорядок дня, предупредили, что за малейшее нарушение его будем взыскивать. Уходя, расслышали унылый голосок младшего сержанта Ткачевой:

– Ой, девочки, как не повезло! Какой он строгий, оказывается!..

Хуже обстояло дело в штабе полка. Добиться оперативности и четкости в деятельности штаба удалось не сразу, многому пришлось учить людей. Впрочем, и мы с майором З. Я. Морозовым учились управлять полком.

Недавно прибывшие в полк 17 молодых летчиков были встречены тепло, очень дружелюбно, чувствовали себя в среде ветеранов не чужаками, а как бы младшими братьями. Я проверил молодежь в воздухе. Летали они хорошо. Однако на войне нужно не просто хорошо летать, нужно умело воевать, а обучить умело воевать могут лишь опытные летчики, понимающие, как важно в первом же боевом вылете привить новичку уверенность в своих силах, в превосходстве над врагом. Расспрашивая молодежь, я узнал, что здесь дело обстоит не совсем благополучно. Младший лейтенант П. И. Мордовский признался, что ставит себе пока только одну задачу: не оторваться от ведущего. Мордовский опасался, что, оторвавшись от ведущего, не сможет вернуться на свой аэродром. Такой летчик в полете излишне напряжен, скован, не способен следить за воздушной обстановкой и не заметит заходящего в хвост противника. Другой младший лейтенант, М. Ф. Шувалов, хотя и оказался очень спокойным, наблюдательным летчиком, но едва не стал жертвой азарта своего ведущего старшего лейтенанта К. Л. Черногора. Прикрывая наземные войска в районе Дубоссар, старший лейтенант, человек бесстрашный и пылкий, бросился в атаку на врага, забыв, что его напарник не имеет боевого опыта. Между тем противник для наших десяти "яков" был серьезный: 16 самолетов ФВ-190 и 6 самолетов Ме-109. Атака Черногора увенчалась успехом. Он сразу же сбил один ФВ-190, но о ведомом не позаботился: при пикировании Шувалов намного отстал, на выходе из атаки боевым разворотом на большой скорости влетел в облако, потерял из виду и Черногора, и всю остальную группу. Шувалов признался, что в первый момент ощутил растерянность. Его привели в чувство мелькнувшие вдоль бортов желто-алые трассы огня вражеских пушек и пулеметов. Увернувшись от противника, младший лейтенант, к счастью, нашел своего ведущего и даже атаковал вместе с ним еще один ФВ-190, который так же был сбит Черногором. Но после посадки в лопастях винта шуваловского "яка" механики обнаружили две пробоины.

В дальнейшем молодых, прибывающих на пополнение летчиков вводили в строй, обучали в бою только командиры эскадрилий. Обучали, не забывая ни на минуту об их безопасности, вселяя в них с первого вылета чувство уверенности в себе и товарищах. Затем прикрепляли молодого летчика к опытному ведущему пары.

Поддерживать, пропагандировать хорошее, изживать ненужное, плохое мне с первого же дня помогали все коммунисты и комсомольцы полка, в первую очередь парторг капитан П. М. Греков, комсорг полка техник-лейтенант И. С. Филиппов и сменивший его старшина И. П. Зверев. Присутствуя на всех партийных и. комсомольских собраниях в эскадрильях и, разумеется, на всех партийных и комсомольских собраниях полка, я имел возможность выслушивать мнения, критику и предложения наших лучших солдат, сержантов и офицеров. Заинтересованное, горячее обсуждение волнующих вопросов сближало всех, сплачивало в одну семью. А участвуя в проведении политинформаций и бесед, делая доклады, я ближе знакомился с /людьми, начинал лучше понимать их. Думаю, и они начинали лучше понимать меня.

Нравственное здоровье всякого коллектива, тем более армейского, к тому же во время войны, зиждется на строжайшей дисциплине. В свою очередь, дисциплина зиждется на сознательности людей и требовательности командного состава. Требовательность же любого командира должна начинаться с предъявления строжайших требований к самому себе.

Я старался во всем действовать личным примером, строго спрашивал за упущения по службе, а в неслужебное время старался поддерживать со всеми людьми полка товарищеские отношения.

Ничто во время войны так не укрепляет авторитет командира, как личный пример в бою. Обязанности командира авиационного полка многогранны, требуют иной раз длительного пребывания на земле, но я стремился каждый день начинать с боевого вылета, чтобы учить подчиненных не только аккуратности, строевой выправке и уходу за техникой, но и действиям в воздушном бою. Надеюсь, это сыграло не последнюю роль в моем командирском становлении.

Вскоре командующий 17-й ВА генерал В. А. Судец издал, на основании распоряжения маршала авиации А. А. Новикова, приказ о включении 236-й ИАД в состав 2-й ВА генерала С. А. Красовского, действующей на 1-м Украинском фронте.

Перебазировать полки и службы дивизии на новое место предстояло через полосы 2-го и 4-го Украинских фронтов. Опыт подобного перебазирования у дивизии отсутствовал. Особенно беспокоило, как быстро пройдет перебазирование технического персонала, штабов и полевых ремонтных мастерских. Мы знали: едва прибыв к новому месту назначения, дивизия получит боевое задание и должна будет его выполнить. Однако боевую задачу без механиков и оружейников не выполнишь.

Я мало рассказывал о техническом персонале полков, в которых служил. Причиной этому - лишь невозможность говорить обо всем сразу и столь обстоятельно, как надлежало бы. Если бы даже во время учебы и службы в кадрах ВВС мне не привили уважение к техническому составу, что было бы просто дико, то один из боевых вылетов, чуть не закончившийся по вине механика катастрофой, раз и навсегда научил бы меня относиться к техническому персоналу чрезвычайно внимательно, постоянно изучать людей и высоко ценить каждого добросовестного, самоотверженного авиаспециалиста.

Случай, о котором я упомянул, произошел 12 марта 1943 года. Нам приказали тогда прикрыть группу из шести штурмовиков, наносивших удар по противнику в районе косы Чушка на Азовском море. Накануне заболел мой постоянный механик. Обслуживать самолет прислали только что прибывшего в полк техника-лейтенанта. Новичок не приглянулся, показался неряшливым, разболтанным, но как доверять первому впечатлению?

Взлетая, я лишь с большим трудом сумел приподнять хвост самолета, хотя ручку управления отдал до отказа от себя. Самолет оторвался от земли на необычно малой скорости, выказывая острую тенденцию к кабрированию.