Машина пошла тихим ходом в открытые ворота, раздвигая светом фар упавшую непроглядную темноту.

Ночь в город приходила почти мгновенно. Не было ни вечеров, ни рассветов. Полутона просто не существовали. Вечерами с удивительной красоты закатами можно было наслаждаться только на берегу моря, где свежесть, легкий ветерок и теплая водичка. А здесь… Времени двадцать пять восьмого, а тьма – хоть глаз выколи.

Нестеров сидел на заднем сидении. Повторил про себя план предстоящей встречи и подумал, что еще ни разу у него не прошло так, как было задумано. Судя по тому, что говорил резидент, у других тоже не лучше. Но, что бы ни случилось, какие бы вводные ни поступили, кровь из носу – ты должен получить информацию, уточнить детали, поставить задание, определить условия связи, проработать вопросы безопасности… и еще два вагона и маленькая тележка того, что надо сделать. Но это – как учили, а в жизни все совсем по-другому. Приходит агент с проблемой, для него самой важной и больной, и пункты твоего плана оказываются на втором или третьем плане. И нет ни помощников, ни подсказчиков, и начальник любимый и мудрый далеко-далеко. И решение, от которого порой судьбы человеческие зависят, ты должен сам принять, и ответственность за все, что нарешал, ляжет только на тебя. Вот какая петрушка, брат. Жизнь такие сюрпризы преподносит, что только держись.

Как, к примеру, начиналась его командировка?

По всем правилам науки, перед отъездом в страну отработал легенду: где учился, где крестился, с кем работал, кого знаешь, друзья, приятели и все такое прочее. Зашифровался, можно сказать, по полной. Приехали, стали знакомиться с соседями, коллегами по работе в Торгпредстве, а ему аккуратно так, ненавязчиво, дают понять: «Мужик! Ты, конечно, можешь врать, поскольку мы понимаем, чей хлеб жуешь, но особенно не завирайся, совесть имей. Мы же хорошо знаем, кто ты и зачем сюда приехал». А куда, брат Тяпкин-Ляпкин, денешься, если твой предшественник, засранец, не раз и не два по пьянке грозился отправить всех на родину за нарушения правил поведения советских граждан за рубежом, нес всякую другую ересь, за что его, в конце концов, и отправили досрочно в Союз. И как после этого, скажите на милость, надо вести себя с соседями, которые пребывают в твердой уверенности, что его, Нестерова, специально приставили следить за их поведением, смотреть, что они едят, сколько пьют, с кем гуляют и спят, что говорят, какие анекдоты рассказывают. Почти полгода пришлось отношения с людьми налаживать, образ врага стирать.

Ситуация с квартирой и машиной – отдельная песня. В Торгпредстве дефицит с жилплощадью и транспортом, а тут у всех на глазах простаивает и то, и другое. Ждали-ждали, вот-вот замена приедет, и дождались… через семь месяцев. А контрразведка, она не дура, все видит и на заметку берет. Будь Нестеров на старом месте, ни за чтобы не оставил без внимания такие детальки. Поневоле генерала вспомнишь с его напутствием. Короче, как говаривала мама: «Все у тебя не как у людей, Сережа».

– Серый, – прервал его воспоминания Лукашов. – Подъезжаем к «Астории».

Машина, завернув за угол, остановилась перед парадным входом в отель.

Нестеров зашел в бар, взял бокал пива, не торопясь огляделся. В зале, в некотором удалении, за столиком сидел Гладышев с каким-то иностранцем. Увидев, кивнул, поприветствовал. «Значит, все спокойно… Что ж, будем двигаться дальше», – отметил Сергей, салютуя в ответ своим пивом.

До встречи еще оставалось время, и Лукашов стал опять нарезать круги по городу. Причем он никогда не повторялся и тем не менее ни разу не сбился с маршрута. На место встречи всегда выходили минута в минуту.

– Сережа! Готовься…

В свете фар обозначилась фигура человека в светлой рубашке с полотняной сумкой через плечо. Верный джип сбросил скорость и катился на нейтралке.

«Кажется, он… – подумал Нестеров, но тут же в ухо зашептал другой голос: – А может, не он?»

Внутри все схватило морозом, холодом, тело и мозг превратились в единый, четко работающий механизм, не было ничего другого, кроме того, что должен сейчас сделать.

Лукашов вырубил дальний свет.

– Ваня, я пошел.

Аккуратно, почти бесшумно, Сергей приоткрыл заднюю дверь, в левую руку взял шляпу и змеёй скользнул на землю. Двигаясь быстрым шагом, одетый, как большинство местных, с сумкой, купленной за гроши на старом рынке в центре города, он приближался к идущему впереди человеку. Машина с погашенными габаритами шла немного впереди. Если это не «Грэг», тогда Нестерову надо будет обратно нырять в свою таратайку и идти дальше по маршруту.

Когда между ними оставалось всего несколько метров, человек остановился, полуобернулся и сделал характерный жест рукой.

– Грэг, его манера, – мелькнуло у Сергея. Хотя сомнения все-таки оставались и растаяли лишь после того, как оба оказались лицом к лицу.

– Здравствуйте, господин Лео.

– Здравствуйте, Серж! Как ваше здоровье, как себя чувствуют родители и дети? Все ли благополучно в вашей семье?

– Вы, как всегда, очень внимательны, господин Лео. Спасибо, у нас все хорошо. Как здоровье вашей супруги?

– Благодарю, но улучшений почти нет…

– Я принес лекарства, которые вы просили. В дозировке, что была указана, должно хватить на полтора месяца.

– Вы спасаете ей жизнь, Серж. Я и не надеялся, что вам удастся достать препараты так быстро. Вы нашли их здесь?

– Нет, что вы, пришлось запрашивать Москву. Это очень дорогие и редкие лекарства, производятся только в Швейцарии. Поймите меня правильно, но ради вашей безопасности я хочу, чтобы вы знали об этом. Должен предупредить, что врач, делавший эти назначения, прекрасно представляет…

– Не волнуйтесь, дорогой Серж. Я хорошо понимаю, что вы хотите сказать. Не беспокойтесь, доктор – близкий родственник моей жены, он прописал эти лекарства потому, что имеет несколько отдаленное представление о моих возможностях за рубежом. Представляет себе, наивный человек, что, работая там, я накопил кучу денег и у меня связи не хуже, чем у нашего министра иностранных дел. Так что с этим все в порядке.