“Или они — или мы”, — подумала я про себя, опасаясь, что он в эйфории сейчас, после случившегося между нами, и не слишком трезво оценивает обстановку. А потом сказала себе, что я несправедлива к нему: он тоже понимает, что карты могут лечь как угодно, просто не хочет, чтобы я об этом думала. Вроде и знает уже, что я совсем не слабая женщина, которую нужно беречь, — и я ему кое-что рассказала о своем прошлом, и сам вчера восхищался тем, как спокойно я себя вела под обстрелом и как моментально от всего отошла и еще сумела провести Бейли, и в постели увидел истинное мое лицо — но бережет.

— Итак, Рэй? — спросила, поглощая приготовленный им завтрак — или, скорее, обед, потому что проснулась в час дня, — и отмечая, какой у меня зверский аппетит после секса, и я не ем, а просто жру. Но решила, что мне простительно — Юджин пропал уже почти четыре месяца назад, и с тех пор секса с мужчиной у меня не было, потому что вялый Дик не в счет, а немужчина Стэйси тем более, а самоудовлетворение с тем, что было ночью, не сравнится. Вот такой вот комплимент ему сделала, не произнося ничего вслух, — и не буду сейчас его забирать назад, некрасиво.

— Попозже, Олли. Я уеду скоро, мне надо кое-что проверить и уточнить, и еще хочу пообщаться с одним полицейским чиновником, приятелем Ханли, которого я тоже более-менее знаю. Отношения у нас, конечно, не такие дружеские, но он нам помогал пару раз — да и все, что мне нужно знать, это то, не нашли ли они пулю, выпущенную мной вчера. Это было бы ни к чему: баллистическая экспертиза и все такое. Я ведь стрелял из своего пистолета, стандартный тридцать восьмой калибр, как у полиции, — и вообще, я не думал, что дойдет до стрельбы. Хорошо, хоть твой фэбээровец меня не заметил, — я вообще не собирался выскакивать, думал из-за машин выстрелить им по колесам и этим ограничиться. Но когда увидел, что ты вот-вот окажешься на линии огня… Заодно узнаю, почему в телерепортаже ни слова не было о том, что кто-то убил ведшего огонь киллера — они ведь должны были видеть следы крови на выпавшем в окно автомате. А может, и машину уже нашли, наверняка краденая или купленная где-нибудь за пару-тройку сотен баксов, жуткое старье. В общем, встречусь, чтобы узнать, нет ли чего нового по убийству Джима — ну и попробую вытянуть все остальное. Я ему позвонил, когда проснулся, он меня ждет в шесть, после работы, в одном ресторане, полицейские не прочь поесть за чужой счет. А потом… Потом я приеду и все тебе расскажу, и если я не узнаю ничего такого, что могло бы заставить нас затаиться, завтра мы должны сделать второй шаг…

…И, если все будет удачно, может, ты вечером вызовешь мне еще раз ту же девушку, что и вчера?

— Можешь не сомневаться, Рэй, можешь не сомневаться.

И, польщенная его утренним комплиментом — в дни своей развратной молодости я очень редко ночевала с мужчинами, но точно знаю, что утро есть то самое время, когда можно понять мнение партнера о предыдущей ночи, — добавила с шутливой ревностью в голосе:

— Не пойму, чем она так тебе понравилась? Ты же говорил, что не любишь проституток, Рэй, а теперь оказывается, что на самом деле ты не любишь порядочных женщин. Таких, как я, например…

А следующим вечером, ровно в десять, сижу во взятой напрокат “Мазде” чуть в стороне от входа в некогда свой, а ныне Ленчиков стриптиз-клуб. Пятнадцатое марта, суббота, выходной день. Западный Голливуд оживлен, машин много, хотя пешеходов, естественно, нет, в Америке пешком не ходят.

Длинный был сегодня день. Опять ночь без сна, и я проснулась где-то в час, проспав всего ничего, и Рэя не было уже. А к пяти он вернулся на этой самой “Мазде”, старенькой и неброской, и мы поговорили и выехали в семь, и он был за рулем, а я скрючилась сзади, чтобы, даже если кто будет пристально смотреть на “Мазду” сбоку, не увидит, что в ней еще и я имеюсь в наличии. А потом доехали до места, где он бросил свою машину, и Рэй пересел в нее, и заехали перекусить в недорогое заведение, естественно мексиканское, но у меня аппетита не было, и даже такие, которые мне так нравятся, никаких эмоций не вызвали. Только кофе выпила — напиток, который могла бы пить целыми днями и который при наличии в нем сахара и сливок вполне может заменить еду. Проверено за то время, пока я тщательно себя разрушала до появления Рэя — сытно, и вкусно, и питательно. И возможно, даже полезно — хотя было бы столько плюсов, тогда боги должны были бы пить не нектар, а именно кофе.

И вот за этим самым кофе я и слушала, что Рэй даром времени не терял — как всегда большую часть скрывает, но, по крайней мере, сообщил, что, как только начал работать на меня, следил за ними по мере возможности днем и вечером. И убедился, что чуть ли не каждый день наши друзья — то в полном составе, то в неполном — часам к девяти подъезжают в клуб. Он же как бы им принадлежит теперь — по крайней мере, деньги с него они стригут, хотя город вроде не их. А коли они себя ощущают владельцами клуба, то и заваливают сюда почти ежедневно — и, естественно, развлекаются от души. Вернее, развлекались, пока сначала двое не пропали, а потом еще одного не стало, — сейчас, наверное, просто проводят время, чтобы не торчать все время в мотеле и не загнуться от тоски.

Когда он мне это рассказал, вспомнила Корейцев рассказ про одну московскую бригаду, которая получала дань с одного ресторана — и вдобавок еще и питалась там каждый день, наедаясь от души и употребляя приличное количество спиртного и, разумеется, ни за что не платя. А когда поддавали, начинали шуметь — хотя и так вели себя не слишком тихо — и распугивали редеющих с каждым днем посетителей. И естественно, ресторан разорился — месяца через три, — и тупые быки были настолько изумлены этим фактом, что наехали на несчастного хозяина. Ну не в силах они были понять, что именно из-за того, что душат они ресторан беспредельными поборами, и тут жрут по вечерам всей теплой компанией, и скандалят, и отпугивают клиентов, все и произошло, — и на полном серьезе требовали с хозяина отдать украденное под угрозой смерти, уверенные, что тут одно его желание их обмануть, и только. Хозяин в итоге пришел к тебе — нашел через кого-то выход, — и, так как и вправду беспредел творился, Кореец лично поехал на встречу с бычьем и все популярно объяснил, и они отвалили в итоге. И ты этого ресторатора обложил нормальным оброком — ну не ты лично, а те твои люди, которые теперь контролировали это заведение, — и все твои пацаны, если бывали там, всегда за все платили, и заведение вскоре приобрело солидную репутацию и прибыль давало такую, что счастливый владелец сам отчисления увеличивал, без напоминаний.

— Я, конечно, не уверен, что они там будут сегодня, после того что произошло вчера, — вывел меня из воспоминаний Мэттьюз. — Но мы ведь можем попытаться, верно?

И вот теперь сижу в “Мазде”, такой крошечной, и обшарпанной, и неуютной после моего “Мерседеса”, и напряженно всматриваюсь в дверь, готовая среагировать на малейшее ее движение, — и не менее напряженно размышляю о том, что шаг мы предпринимаем рискованный. Когда подъехали, Рэй мне по телефону сообщил, что вот тот джип фордовский на стоянке сбоку от здания — это их, они его еще позавчера взяли в прокате, после того как потеряли “Тойоту”. И пошел внутрь в соответствии со своим планом, кажется абсолютно уверенный, что никто из них в лицо его не знает — в то время как он знает всех. И я знаю — он их умудрился заснять уже в течение двух первых дней, и для себя и для меня, потому что лица тех, кто прилетел с Ленчиком на замену выбитых из игры, были мне неведомы, кроме Ленчика, Ленчикова зама, так сказать, и Виктора.