Лежу. Дышу. Слушаю как мой любовник дышит. Очаровательное утро, полное невнятных воспоминаний и чудесного аромата перегара.

С кем же я так славно отжигала-то? С татуированным барменом? С золотозубым хипстером? С тем малолеткой, который на школьных обедах сэкономил, чтобы по-взрослому отдохнуть? Почему я не помню? Приличная женщина должна знать в лицо того, с кем неприлично трахалась.

А может и не надо мне его в лицо знать, — подумала я, приоткрыв один глаз. — Бармен еще ладно, а если я совратила того худосочного юношу? Вот увижу его лицо, и что делать? В полицию идти сдаваться? Боже, а если я отжигала с тем обросшим, у которого так красиво золотой зуб сверкал? И что хуже: малолетка или полубомж-полухипстер?

Нет, иногда приличной женщине лучше не знать, с кем она провела ночь. Пусть это останется тайной. Буду представлять, что я трахалась с Томом Харди. Приехал он в наш город на съемки, зашел в бар, а там вся такая распрекрасная я.

Я тихонько, стараясь, чтобы матрас не прогибался, соскользнула с этого ложа разврата. Порадовалась, что мужик укрыт, отвернут от меня к окну, и не отсвечивает причиндалами.

Так, одеваемся, и валим, Алёнка!

Тихо как мышка я собрала свои вещи, и принялась их натягивать. А этот, который Том Харди, вчера презерватив-то натягивал? Я застыла, полуодетая, и с ненавистью взглянула на укрытое одеялом тело. И отмерла — ай, пофиг, проверюсь схожу. Сначала в душ, а потом пойду на анализы сдаваться.

— Мммм, — простонал Том Харди, перевернулся, и откинул одеяло. Мои ладони застыли на ширинке юбки.

Это не Том Харди.

Это… бли-и-ин!

Быстро справилась с юбкой, обошла кровать, схватила сумочку, и собиралась уже бежать, как услышала:

— Доброе утро.

Молчу. Ну вот зачем он проснулся?

— Что, Алёнка, сбежать решила?

Снова молчу. Пячусь к двери. В шоке.

— Алён, — Максим сел на кровати, зарылся одной рукой в волосы, и сонно мне улыбнулся, — ты ничего не забыла?

Мотаю головой. Всё еще в шоке. Его же не было в баре! Я что, напилась, и звонила ему? Бооооже!

— Забыла, Алён, — насмешливо продолжил Максим. — Деньги мне на тумбочке оставить забыла.

— К-какие деньги?

— Да хоть пару тысяч, — хмыкнул этот… этот… слов нет. — Элементарное правило: трахаешь кого-то ночью, жестишь при этом, уходишь утром — так оставь на чай за услуги.

То есть, я ему еще и заплатить должна?

Может, у меня белочка? Может, я вчера не только пила, но и кое-что запрещенное принимала, и меня до сих пор штырит?

Ущипнула себя за бедро, поморщилась. Нет, я трезва. И требующий деньги за секс Максим мне не кажется.

И тут до меня дошел весь ужас ситуации. Во всей своей неприглядной красоте.

— Вы офигели? Нет-нет… вы ОХРЕНЕЛИ? — вспыхнула я, глядя на этого ухмыляющегося. — Это не я вас трахнула! Это вы! Я пьяная была, себя не контролировала, а вы… вы просто мной воспользовались. Не по-мужски! Еще и зубоскалите? А вот мне сейчас вообще не смешно. Изнасилованием попахивает.

— Еще как попахивает, — не стал спорить со мной Максим Вадимович. — Ладно, пошутили и хватит. Не спеши, Алёнка, идем позавтракаем, поговорим… эй, куда ты… Алёна…

Я схватила пальто, ботинки, и выбежала в коридор. По пути к лифту обулась, оделась, и понеслась к выходу. Обидно — ужас!

Сморгнула злые слезы, и вызвала такси. Звонки Максима сбрасываю. Пошел он! В задницу!

С такси повезло, подъехала машина через минуту. Села, и скривилась от подступающих слез. Мне бы не было так гадко, если бы я с кем-то другим ночь провела. Даже с тем золотозубым. Лучше бы меня незнакомец попользовал пьяную, чем он, Максим. Который, пора признать, мне нравился.

Изнасиловал.

И плевать что я пришла в бар с целью найти приключение, плевать! Я бы вряд ли решилась, знаю себя. Плевать что возможно я сама позвонила Максиму, напившись до розовых единорогов. Плевать что я, наверное, не сопротивлялась, или даже активно содействовала ему ночью. Плевать! Трахать пьяное тело — это изнасилование!

— Пожалуйста, не забудьте оценить поездку. И я буду рад чаевым, — улыбнулся мне таксист, высадив меня у дома.

Я кивнула, поставила оценку в приложении, и оставила сотку на чай. Снова скинула звонок Максима. А затем проверила исходящие и входящие за ночь. И остановилась у подъезда.

Я ему не звонила!

Получается, всё еще более гадко — он пришел в тот же бар, по совпадению или же проследив за мной, дождался пока я дойду до кондиции с помощью абсента, отвез в отель, и… вот сука!

— Ненавижу, — прошипела.

— Алёна, здравствуй. Что с тобой? У тебя вид будто ты под машину попала, — услышала я «добрый» голосок.

Я думала, это утро не может быть гаже? Ошибалась.

Извергиль, где бы она ни пропадала, вернулась. Зло всегда возвращается.

— Ой, тушь осыпалась, губы искусаны, щеки исцарапаны. И что за красные пятна? Ты не на пасеке же была, дорогая? — продолжила зубоскалить старушка, которая вместе со мной вошла в лифт. — Аллергия на что-то? Пойдем ко мне, по-соседски дам тебе антигистаминные таблетки. Хотя, лучше бы тебе сначала помыться, а то несёт от тебя, Алёна… и вид такой, мда. Как с трассы. В общем, продезинфицируйся, оденься прилично, и заглядывай ко мне. Дам таблеточку от аллергии. Жаль, нет лекарств от нимфомании.