— Да. Две девочки, близняшки. Они учатся во Франции, приезжают домой на каникулы.

Служанка поставила на стол два тирамису в хрустальных стаканах и шоколадный пирог.

— Господа пожелают кофе? — спросила она.

— Крепкий и без сахара, — кивнул Аднан.

— Господин? — посмотрела служанка на Сезара.

— Воды с лимоном, пожалуйста.

Гость взял миниатюрную ложечку и принялся за тирамису.

— Простите, что говорю с набитым ртом, но в жизни не ел ничего вкуснее. Еще немного — и я переманю вашего повара к себе.

— Я готов расстаться с ним, если это укрепит нашу дружбу.

— Ваша первая жена была очень красивой женщиной, — вернулся к прежней теме Аднан. — Воспитанной. Настоящей леди. Почему вы расстались?

— Она покончила с собой через полгода после рождения детей. С темными эльфийками такое часто случается. Послеродовая депрессия. Говорят, что первые боги не просто так даровали им узкие бедра. Они пришли в этот мир для того, чтобы быть воинами, а не матерями.

— Примите мои соболезнования.

— С тех пор прошел не один год, я почти не думаю о ней. Вряд ли я когда-нибудь ее забуду, но это осталось в прошлом. Она подарила мне дочерей. О большем я не мог и мечтать. На этом мы закончим обсуждение моей личной жизни и перейдем к обсуждению дела, ради которого я вас пригласил.

Мужчина, которого в половине стран Ближнего Востока называли восточным королем работорговцев, с обстоятельным видом доел тирамису, принял из рук вернувшейся служанки крохотную чашку кофе и улыбнулся.

— Излагайте, Сезар.

Хозяин дома сохранил спокойное выражение лица.

— По моей вине сорвалась крупная сделка, которую ваши люди пытались организовать не один месяц.

— В чем заключается ваша вина?

— Вы шутите, Аднан? — не выдержал Сезар. — Я уверен, что вам доложили подробности!

— Я хочу услышать вашу версию, — ответил гость, принимаясь за шоколадный пирог.

— Ливий Хиббинс нашел клиента, который пожелал купить крупную партию героина. Мы не успели заменить сотрудников таможни нашими людьми, но он все равно повез товар через границу.

— Что значит «крупная партия»?

Сезар сделал глоток воды и посмотрел на лужицу под шариком ванильного мороженого, которым был украшен пирог.

— Десять килограмм.

— Итак, Ливий потащил через границу десять килограмм героина, зная, что шансы на успех фактически нулевые. До сих пор не понимаю, в чем заключается ваша вина.

— Я мог его отговорить.

Аднан медленно вернул ложечку на тарелку.

— Вы близко дружите с Ливием?

— Он гостеприимный хозяин и интересный собеседник. В остальном наше общение ограничивается деловой сферой.

— Расскажу вам, как мы познакомились. Нас представил друг другу Умар, мой старший брат. Они с Ливием встретились в тюрьме, когда тот отбывал свой первый срок. Приводит его Умар и говорит: «Смотри, какого мальца я для тебя нашел. Из него выйдет толк». Ливий тогда был совсем пацаном: худой, как щепка, одет в лохмотья, волосы до плеч, мордашка смазливая, как у девки. Я сперва подумал, что братец решил надо мной подшутить. И говорю Ливию: «Ну, малыш, кое-где шепчутся, что ты хочешь стать королем?». А он смотрит мне в глаза без тени улыбки и отвечает: «Нет. Я уже король». Брат расхохотался и уточнил: «Ты на востоке, приятель. Королей тут нет, только халифы». Ливий сказал, что этот титул его устроит. Через несколько недель так к нему обращались все. Сперва смеялись, но быстро поняли, что с парнем шутки плохи. Я на своем веку встречал упрямых ребят, но такого безумца Великая Тьма мне еще не посылала. Кто-то уклоняется от ударов судьбы или опускает голову, а Ливий бьет ее в ответ. Получает за это по лицу и бьет снова, в два раза сильнее. Вы думаете, у вас получилось бы его разубедить?

Под внимательным взглядом Сезара Аднан снова взял ложечку и вернулся к пирогу.

— Я слышал, вы хотите сделать его своим преемником.

— Возможно.

— Я не смогу вернуть вам потерянные деньги, но могу помочь ему выйти из тюрьмы. Моя сестра…

— … работает старшим надзирателем, мне это известно. Она готова рискнуть должностью и свободой, а, может статься, и жизнью ради спасения незнакомого мужчины, пусть и вашего друга?

— Это будет непросто, но она сделает все, что от нее зависит. И даже чуть больше.

— Вы благородный мужчина, Сезар. Когда-нибудь это сыграет против вас.

За столом воцарилось тягостное молчание. Аднан доел пирог, отставил тарелку и откинулся на спинку стула, допивая кофе.

— У меня двое сыновей, — заговорил он. — Изнеженные дети, которые вряд ли смогут зарабатывать на жизнь самостоятельно в ближайшем будущем — разве что если произойдет чудо. Они так послушны, так покорны моей воле, что порой меня тошнит. Ливий — мой третий сын, хотя между нами нет кровного родства. Тот сын, о котором я всегда мечтал — и которого так и не смог воспитать. Упрямый дерзкий мальчишка с дрянным характером, убежденный в том, что ему по праву рождения принадлежат оба мира, и каждую минуту думающий только о том, как поскорее обрести эту власть. — Аднан сделал последний глоток и с задумчивым видом заглянул в чашку. — Таких детей, Сезар, можно воспитать только одним способом. Как можно раньше научить их тому, что такое ответственность. За себя и за других. А ответственность, друг мой — это наказание, которое следует за проступком. Ливий сидит в тюрьме не впервые, и вряд ли этот срок будет последним в его жизни. Не мешайте ему получать необходимое воспитание.