– Чего же ты хочешь? – растерянно вымолвил я.

– Свободы! – выкрикнула она. – Хочу дышать полной грудью и наслаждаться жизнью. Разве ты сможешь подарить мне это?

Она подняла взгляд, и я увидел, что в ее глазах больше нет слез. Они горели неярким, сухим огнем суровой решимости, и я внезапно понял, какое решение она приняла, давно приняла.

– Из меня вышла бы плохая жена, – обронила она, собираясь уходить. – Поэтому я никогда не выйду замуж. Прости…

От речки другим переулком вернулся я в центр. Прохожих стало больше, некоторые на ходу приветственно кивали мне, но я проходил мимо, будто не замечая их. Во мне все шевелилась боль, заглушить которую было не в моих силах. Скоро я вышел к загсу и, стоя перед ним, глядел на запертую дверь и запыленные ступени. Вчера по ним в свадебном платье спустилась Тома. И рядом с ней счастливый, но немолодой жених – местный бизнесмен…

Тяжелый дурман тоски и боли с новой силой стиснул мою голову, хотелось бежать скорее прочь. Однако ноги прочно удерживали меня на месте. Долго еще я стоял там, высоко глядя в небо, и все силился разглядеть золотых ангелов, сидящих на облаках.

Однажды я видел свою мечту – не во сне, видел наяву, так же, как ежедневно вижу себя в зеркале. Глаз еще не ловил ее легкого движения, озарения божественного ли, дьявольского ли ореола, а хрустальный перезвон стремительных, вожделенных шагов уже достигал моего слуха.

Мечта приближалась, без остатка наполняя мою душу волнительным томлением и радостным теплом, заставляя бешено и гулко биться потревоженное сердце.

Я стоял один, посреди бесконечно огромной пустыни жизни, удивленно глядя на свои руки, жившие словно сами по себе – они тянулись к ней, к моей мечте, и лишь ноги, будто вросшие в землю вековыми дубами, прочно удерживали меня на месте, разрывая в клочья до боли выстраданную за долгие годы поисков и внутренних терзаний черноту души.

Мечта приближалась, становилась все ближе, все желаннее. Казалось, вот-вот я сумею коснуться, дотронуться до нее, но каждый раз, едва мои вытянутые, дрожащие от волнения и важности момента пальцы удлинялись еще на миг, мечта, легко и воздушно, ускользала, обдавая мое лицо приятным, неземным дуновением.

О, кто ты, прекрасная незнакомка, знакомая мне до мельчайших подробностей? Кому принадлежит этот ангельски чистый свет всегда невинно-задумчивых, серо-изумрудных, меняющихся в зависимости от настроения глаз-незабудок? Чьи эти чуть приоткрытые, загадочные и манящие губки, капельку капризные и своевольные? Чей это волос нежданно пристал к моему рукаву, длинный и черный, как непокорная воронова судьба?

Я знаю тебя всю свою жизнь. Ты создана для меня, из моих же грез и фантазий, долгих и кратких, но всегда одинаково сладких и беспокойных. Ты красива, но красотою своей не обременена. Пожалуй, ты не знаешь даже цену ей, своей красоте, яркой и открытой для других, и лишь для меня одного навеки неприступно холодной, вызывающей и сводящей с ума. Но, несмотря на кажущуюся простоту, тебе совсем непросто существовать. Красота твое оружие, но она же и цепкий, беспощадный капкан, готовый сомкнуть страшную зубастую пасть в любой момент.

Разве можно понять тебя – с невероятным трудом, словно с неподъемным грузом на ногах, я иду к тебе по широкой, местами ровной, местами заваленной огромными, неподъемными валунами житейских проблем дороге, а ты не толкаешь меня на повороты, не ждешь от меня ничего решительного, но и не даешь никакого спокойствия, играя со мной, словно озорная, несчастливая «дама пик» в карточной драме. Мнимое желание внезапно выплывает на передний план, медленно, но неумолимо заполняет собой все мое существо, и вот я уже на коленях, я поражен единственным, по-настоящему неизлечимым, болезненным вирусом, природу которого человеку не дано познать. Как же, должно быть, сидя на золотых облаках и свесив вниз ноги, потешаются надо мной ангелы или бесы – жестокие, жестокие, жестокие…

Ты еще рядом, но я уже боюсь потерять тебя. Былые ценности утратили значение, прошлый мир ушел, не оставив после себя воспоминаний. Передо мною раскинулся новый, неведомый и невероятный в своем непостижимом счастье мир, обладающий лишь единственной настоящей ценностью – тобой…

Я знаю тебя лучше, чем знаю себя. Твоя душа надежно живет в моей, согревая ее ласковым и уютным теплом; за какой-то миг они навек срослись, их уже не разделить никакими стараниями. А может, моей души уже и не осталось? Может, мы с тобой давно, миллионы лет, единое целое, и лишь необъяснимая, ненужная гордость мешает в этом признаться?

Наивный!, я же умер!!, и снова воскрес!!!, но уже в ином обличье – чистом, но опустошенном, безрадостном до скончания дней моих. Пусть так, ведь моя мечта – рядом со мной!

Тебе никогда не удастся пройти мимо меня незамеченной: заприте меня в стальной, самый крепкий и надежный сейф, опустите его на дно океана – я все равно услышу, угадаю, почувствую звук твоих шагов, быстрых, но размеренных, ровно отмеряющих позволенное и непозволенное, гулко отдающихся в моем израненном сердце.

Так кто же ты, прекрасная незнакомка?..

Я вижу грань возможного и невозможного – она тонка и коварна, но понимаю это лишь первый раз в жизни: бездонная, устрашающая непроглядной, зияющей пустотой пропасть граничит с высоким, часто недосягаемым никакими усилиями, прозрачно-хрустальным куполом неба.

Где же оно, счастье жизни, счастье бытия, счастье простого смертного?

Счастлив ли тот, кто вознесся к самому верху, или же наоборот, ухнувший в нескончаемую бездну? Но какое это имеет значение, ведь моя мечта – рядом со мною!!!, была…