Я с ненавистью смотрел на Антона, а он продолжал, словно не видел моего взгляда. – Конечно, ты можешь наброситься на меня. Но я сильнее, и я тебя не убью, а только свяжу. Ты можешь разбить свою голову об стену комнаты или корпус корабля. Ты упрям и найдёшь способ, как убить себя. Ты, действительно, упрям, и тебя не сломать, вон, как смотришь на меня.

Антон снова сел передо мной и внимательно посмотрел в мои глаза, а я неотрывно смотрел в его.

– Сдаюсь, – неожиданно сказал он. – Насильно мил не будешь. В 14.30 я зайду за тобой. Если ты передумаешь и согласишься полететь со мной на Марс, не пей эту капсулу, – и он выложил передо мной на столик маленькую капсулу. – В ней сильный яд. Если не передумаешь, выпей, через полминуты ты уснёшь, а через пять минут умрёшь. Спокойная смерть, и не надо ждать пока мозги взорвутся. Сделай свой выбор, и хватит неопределённостей. Прощай или до встречи, Лексис, – и Антон быстро вышел за дверь.

Гнев бушевал во мне. Какая сволочь. Предлагает мне отравиться, как психически больному юнцу. Пусть моя голова разлетится на куски, но я лучше умру в схватке. И если повезёт, прихвачу с собой Антона или кого-то из его помощников.

Я отшвырнул капсулу, и она упала со стола на пол. Встал, и осмотрел комнату, пытаясь найти что-нибудь, что можно было использовать в качестве оружия. Но ничего подходящего не было. Всё предусмотрели, окон нет, дверь массивная, мебель пластиковая лёгкая. Ничего, есть руки десантника, а это тоже оружие, успокаивал я себя. Мой взгляд остановился на настенных часах, они показывали 11.20. Надо выждать три часа и начать последний смертельный бой.

Мои мысли постепенно из турбулентного потока водопада превратились в плавный ручей. На меня смотрели глаза Младенца. И мне вдруг стало так тоскливо, что я завыл. Не голосом, а душой. Как тяжело умирать, когда на тебя смотрят глаза Младенца. Последнее, что увидеть в жизни – эти глаза? Страшно, невозможно страшно и больно. Как я хочу обнять Лили и сына, в последний раз, они бы дали мне силы умереть, и я выпил бы эту злополучную капсулу. И не надо мне жизни Антона, тем более его людей. Хватит мне убивать. Не мне судить о его поступках. Только не мне. Я думал, что у меня появился шанс забыть взгляд Младенца. Но чудес на свете нет. Антон мне предоставил только выбор – умереть или предать друга, третьего варианта нет. Бескомпромиссно и жёстко, но он прав. Русский характер. Да, я должен быть мужчиной, не вилять и определиться. А может, капсула – это блеф. Антон иногда блефует, правда, со сто процентной уверенностью. Я выпью капсулу, но ничего со мной не случится. А потом он зайдёт и скажет, что я победил, вытащит чип из головы и отпустит домой. А что дальше? Я горько усмехнулся. А дальше те же глаза Младенца. Нет, третьего варианта нет, ни для Антона, ни для меня. Я вчера уже выбрал смерть. Так зачем тянуть? Я поднял капсулу и внимательно рассмотрел её. Изготовление заводское, видно капсула сделана по специальному заказу. Вполне возможно, что яд. Что изменит моя смерть? Жизнь Лили и Поля. Лили сильная и выдержит это испытание, но она любит меня, а я люблю её, и она никогда не будет больше счастлива. Но я уверен, она достойно воспитает сына. Будет сильно скучать по мне и Том. Но пусть лучше скучает, чем будет думать, что я его предал. Конечно, опечалятся близкие родные, но моя смерть не отразиться сильно на их жизни. Антон будет вспоминать обо мне, как о плохо сыгравшей в его партии фигуре, глупо пропавшей в самом начале игры. А может, и нет, его сложно понять.

Я сидел в кресле и готовился к смерти. Снова мой взгляд остановился на часах. Они показывали 12.30. Осталось два часа. Потом я посмотрел на капсулу, и тут я боковым зрением увидел портативный компьютер с личной библиотекой Антона. Он всё время лежал на столике. Я обругал себя глупцом, ведь с помощью компьютера можно связаться с Лили и увидеть её. Я включил компьютер и попытался выйти в Сеть. Но на голографической проекции появилась надпись «технический сбой, связь недоступна». Я попытался изменить настройки, но ничего не получалось. Повозившись полчаса, я понял, что кто-то предусмотрительно залез в компьютер и удалил чип или антенну, отвечающую за связь с Сетью. И снова во мне закипела ненависть к Антону. Я машинально стал тыкать пальцами в голографическую картинку, просматривая файлы, находящиеся в компьютере. И тут увидел текстовой файл «Трактат о смерти». Я вспомнил, что о нём упоминал Антон. Я открыл файл и стал выборочно читать, стараясь вникнуть в самую суть, которая поможет мне сделать окончательный выбор. И вот что мне больше всего запомнилось:

– Жизнь и смерть – неотделимые понятия. Смерть просто рассекает жизнь, деля её на старую и новую, выбрасывая при этом весь суетный хлам и сохраняя только самое светлое и чистое. У одного человека смерть выбрасывает всё, потому что светлого и чистого в жизни не было, а у другого что-то отставляет, пусть ещё совсем маленькое, слабенькое, но способное уже обойти все материальные закономерности, проявиться в новой жизни и сделать её ещё прекраснее.

Человек должен всегда верить в силу разума и никогда не признавать своё бессилие. Даже смерть не способна отнять у него силы, потому что главная сила человека заключается в чистоте разума, не подвластной смерти. Ничего нет в мире абсолютного, есть разумная прогрессивная Мировая гармония, и разум человека является её составной частью.

Смерть никто победить не сможет. Даже великие пророки и проповедники, которые хвастаются, что познали высшие ступени сознания, глубину разума и способны воспринимать мироздание или общаться с Богом. Пусть их душа в своих молитвах или медитациях летает очень высоко, как они думают, но придёт смерть, и их сверхсвятость и сверхсознание исчезнет, не оставив никакого следа. Сохранится только самая чистая составляющая разума, проще сказать сохранится только чистый разум.

Необыкновенные чувства, вдохновляющие людей на самоотверженность, самопожертвование, безграничную доброту, настоящее созидание и творчество – это чувства, рождённые под воздействием чистого разума. Воспринимать полноценно чистый разум человек ещё не может. Но чувствовать его воздействие уже способен. А раз способен чувствовать чистый разум, значит, и способен, в некоторой степени анализировать, оценивать его, пусть даже и косвенным методом.

Все люди уже много раз умирали и снова рождались. Они не помнят свою прошлую жизнь, потому что не смогли ничего из неё взять или взяли очень мало (слабым был чистый разум). Но если покопаться в своём разуме глубоко, то у тех, кто всё-таки сумел что-то сохранить, могут начать проявляться незначительные особенности разума в интеллектуальном, чувственном и, конечно, духовном плане. Они могут выражаться в неординарном, отличном для установившегося традиционными и общепринятыми понятиями образа жизни окружающих людей мышлении, увлечении, стремлении и даже в некоторых воспоминаниях. Они уже в прошлых жизнях верили в чистоту разума. А в этой жизни эту веру сохранят и приумножат.

Смерть – это просто переход из одной жизни в другую, но согласно свойствам и закономерностям Мировой гармонии. И этот переход наступает, как и любое событие в жизни человека, исходя из материальных и нематериальных факторов, точнее исходя из жизненной ситуации и чистого разума человека. Достойная смерть, когда человек умирает с высшей пользой для людей и себя, определяется, как правило, относительно высоким уровнем чистого разума.

Мироздание, с одной стороны, очень сложно устроено, учитывая масштабность, многогранность, количественные и качественные показатели составляющих элементов и свойств, но, с другой стороны, во всей её конструкции на любом уровне действуют похожие и довольно простые по логике закономерности. Некоторые из них определяют философию жизни и смерти: