– Может, они нам не будут угрожать? – предположил командир.

– Конечно, не будут. Они до сих пор даже на связь не вышли. Их задача – просто распылить этот транспорт вместе с нами в космосе. В чём они на все сто не сомневаются. Но мы будем бороться. Да, Лексис? – и, не ожидая от меня ответа, Антон сказал, – держитесь, – и пошёл снова на резкий вираж. Нас вдавило в пол со страшной силой, я стал задыхаться, но постепенно перегрузка уменьшилась. Корабль уже летел по отношению к Европе под острым углом на небольшой высоте, но с высокой скоростью. Надо отдать должное, управлять кораблём Антон умел мастерски. Он освободился от креплений и предоставил кресло пилоту, приказав держать этот курс, не снижая скорости. Он быстро надел космический комбинезон и шлем, посмотрел на радар и выскочил из кабины управления. Мы недоумённо переглянулись с командиром корабля. Через полминуты он вернулся со спасательными жилетами, предназначенными для приземления в любых условиях на жидкую поверхность, и тремя сумками.

– Наденьте жилеты, наверняка, придётся покидать корабль, и они могут спасти ваши жизни при приземлении, и не забудьте сумки, там баллоны, батареи и ракетницы.

– А пассажиры? – спросил я.

– Поздно, сейчас будет ракетная атака, дистанция оптимальная, – сказал Антон, закрепляя сумку на боку и одновременно смотря на радар, – и через двадцать-тридцать секунд мы будем поражены.

Я рванулся к пассажирам, но Антон схватил меня. – Уже поздно, ракеты пошли, – крикнул он. Я вырвался из кабины, но он цеплялся за меня. Мы стали бороться, упав на пол. Неожиданно он перестал сопротивляться. Я вскочил и бросился по коридору, но в этот момент пол корабля свалился на меня.

Я очнулся, голова шумела. Корабль вертелся, и я понял, что ракеты нашли цель – наш корабль. Меня кто-то, держа со спины, куда-то тащил. В шлеме раздавались голоса и крики о помощи. Я стал воспринимать смысл некоторых слов.

– Выравнивай корабль.

– Не могу, левого двигателя нет, управления вообще нет.

– Помогите, меня зажало.

– Немедленно все покидайте корабль, через полминуты его добьют зажигательными ракетами.

Я узнал голос Антона, и попытался освободиться, но не мог сориентироваться и найти опору. Всё вертелось и снаружи и в голове.

– Лексис, расслабься, ещё немного, и мы дотянем. Задняя часть корабля наполовину оторвана разрывными ракетами, ещё чуть-чуть.

– Надо помочь остальным, – с трудом проговорил я.

– Поздно. Если кто и остался в живых, то им уже не помочь. Времени нет. Ну вот, дотянули, – облегчённо сказал Антон.

Я увидел в разорванный проём транспортного корабля Европу и почувствовал сильный толчок, и корабль, точнее то, что от него осталось, стал отдаляться от меня в сторону.

Я слышал слабые крики о помощи, команды командира, но лучше всего почему-то слышал голос Антона.

– Покидайте корабль, у вас десять секунд, – и чуть позже, – прощайте.

– Прощайте, друзья, – в ответ прозвучал тихо голос командира.

Я смотрел на корабль, в которого врезались две ракеты, и он, весь охваченный огнём, стал разваливаться на куски. Мне показалось, что несколько секунд ещё кто-то кричал, а потом осталась только тишина. Я смотрел на горящие куски корабля и на поверхность Европы, которая была от меня приблизительно на расстоянии километра. Постепенно я перестал ощущать реальность. Вокруг меня была фантастическая картина. Ледяная поверхность, проносящаяся внизу, и огненный салют. И тишина. Как хорошо так лететь, лететь и никогда не останавливаться в этой красоте и тишине космоса. И на меня снова смотрели глаза Младенца. Будто я тоже персонаж в сказочном спектакле Мировой гармонии, за которым наблюдают глаза Младенца. А мне было совсем не больно от этих глаз. Мне было приятно лететь в такой красоте и тишине под заинтересованным взглядом Младенца. Лететь в никуда.

– Лексис, ты в порядке? – как гром в ясном небе неожиданно прозвучали слова Антона и вернули меня к жизни.

Антон жив. Железный человек, – пронеслось у меня в голове, но вслух я сказал, – да.

– На спасательном жилете есть кнопка клапана. Надави на неё, только не дольше секунды. А то жилет разорвётся. Не дольше секунды, – повторил он. – Поверхность спутника приближается, наполненный жилет поможет смягчить удар при приземлении.

Я посмотрел на свою грудь. Да, на мне был жилет, наверное, его на меня надел Антон, когда я был в бессознательном состоянии. Я внимательно посмотрел на поверхность Европы. Она была уже рядом, и я нёсся к ней по касательно снижающейся траектории с большой скоростью.

– Лексис, ты меня понял? – спросил Антон.

– Да. – Я нажал на кнопку, и жилет мгновенно надулся, сдавливая мою грудь. Европа неслась на меня ледяной стеной, но по касательной, и был шанс выжить. Я сделал несколько резких движений телом, чтобы чуточку стабилизировать свой полёт, сжался и приготовился к удару. Первый удар об лёд боком был сильным, но к счастью не убийственным. Я оказался в лёгком нокауте и отбил сильно плечо. Жилет амортизировал большую часть энергии, и меня снова подбросило вверх. Второй удар был слабее, но менее удачным, сильная боль пронзила моё колено. Потом я ещё несколько раз ударялся об лёд, думая лишь о том, чтобы реже задевать лёд коленом. Каждое касание было очень болезненным.

Я лежал на ледяной поверхности Европы. Болело плечо, спина и голова. Но самая острая боль была в колене левой ноги. Жилет уже не сдавливал мою грудь, острый лёд всё-таки прорезал его. Я приподнял голову и посмотрел по сторонам. Вокруг были только невысокие торосы. И я понял, что мне снова повезло. Если бы я налетел на любой из них под более прямым углом, то шансов выжить не было. И тут я вспомнил об Антоне. Если я жив, то значит, и он жив. Мы же скованы одной цепью жизни. Но как странно болит у меня голова, словно это не моя боль. Значит, это боль Антона, передающаяся через чип. Вполне возможно, об этом как раз говорил трусливый медик на Земле.