Изображение резко исчезло, едва Алекс договорил последнее слово. Майкл не шелохнулся, продолжая смотреть на пустую поверхность стола. Крутились больные мысли не о человечестве или экзопланете, а о Джеки. Он и Алекс строили планы, плели интриги, по своему усмотрению принимали решения, а она выскользнула из всех сетей, как гладкий полированный морем камешек, с которыми так любила работать. А теперь Майкл должен гнать всех вперед и каждый день мучиться мыслями, что упустил самое главное в собственной жизни. Её. Что теперь с Джеки, с Землей?

Он медленно развернулся.

— Что за безумие мы сейчас слышали? — хмуро спросил Грейс.

— Алекс Треллин далеко не безумец, — нехотя ответил Майкл.

— Какая теперь разница, — хмыкнул Новак, — Он все равно не оставил нам выбора.

Безопасник прав. Экзопланета — отрезанный ломоть, а у Стэнли дело, которые он выгрызал всю жизнь. Вот долг впихнули в руки, выставили пинком наружу и захлопнули дверь. Получи, распишись и выкинь из головы то, что могло бы быть, но уже никогда не случится.

— Да, выбора нет. Во всяком случае пока.

— Сэм, я, конечно, понимаю, что ты занят спасением людей, но кто тебя будет спасать?

Он улыбнулся под возмущенным взглядом жены и неловко потер шею.

— Не волнуйся, сам спасусь, инструменты и препараты всегда при мне.

— Мне не до шуток, Сэм!

Светло-коричневые глаза Лулу метали молнии, над переносицей выстроилась крыша недовольных морщинок.

— Милая, поверь, со мной все в совершеннейшем порядке. Части тела на месте.

— Какие части тела? Я тебя с трудом узнала, ты за несколько дней стал похож на изголодавшегося зомби.

Сэм коротко рассмеялся, покрепче ухватил и притянул к себе возмущенную жену.

— Зомби не голодают, — сообщил он в изгиб теплой, но недовольной шеи. — А если и голодают, то пьют кровь пойманных красоток.

— Дурак, тебя в голове путаница. Пьют кровь не зомби, а вампиры.

Сэм выдохнул, нежно прикусил кожу и через секунду стал зализывать воображаемую рану.

— Я, конечно, рада, что чувство юмора у тебя не пострадало. Но если ты продолжишь не спать сутками, то тебе не поможет ни оно, ни инструменты с препаратами. Потому что я просто тебя придушу.

— Ну какая в этом логика, милая, береги здоровье иначе придушу? А сплю я регулярно, вот видишь, только что выполз из капсулы наведенного сна.

С большим трудом, надо сказать, выполз. Размечтался о холодном пиве и зажаренном стейке, а получил разнос. Но за последние шесть с половиной суток — это был единственный пятичасовой сон. А последние семьдесят два часа вообще — полный ад на кровавом конвейере тел. Начиная со спасательного монитора близ Урана.

Затяжное столкновение обернулось потоком капсул с замороженными, обожжёнными и разорванными телами. Кристаллы сминали фрегаты, как бумажные кораблики, и госпиталь чудом держался в тени брюха флагманского крейсера, за заграждением из информационных мин и искривителей пространства. Один раз их тряхнуло так, что в свежеразобранной мешанине костей Сэм воткнул сердце на место печени. Удар повредил борт монитора, хорошо, что репарационный силовой скрин сработал мгновенно, и посудина не развалилась.

На излете разгрома уже подбитому флагману удалось проткнуть кросс-переход и, унося остатки флота, прыгнуть к орбите Марса. Но умирающих меньше не стало. Сюда, в систему орбитальных госпиталей, вышвыривали буквально всех. Раненных и условно погибших, военных и гражданских, людей с поврежденных станций, эвакуационных кораблей и разбитых крейсеров. Хирургов катастрофически не хватало. На Земле их не готовили в таком количестве, как вдруг потребовала война.

Сэм просто не мог выйти из операционного модуля. Сидел на тяжелых энергетиках. Нельзя было спать и терять концентрацию. Бесконечная вереница разнесенных в клочья тел, ни одной лишней секунды или права на ошибку. Слой за слоем, молекула к молекуле, приходилось управлять тончайшими манипуляторами, клеить, шить. Любимая профессия обернулась конвейером ужасов. Казалось, прикроешь на секунду веки, и туловища условно погибших обрушатся лавиной и погребут под собой. Нужно успевать чинить и выращивать органы, превращать мясо в людей, отодвигать по минуте горизонт смерти. За какие-то несколько дней Сэм сожрал внутренние ресурсы и сдулся, как старый гелиевый шарик. Дряблой тряпочкой себя и чувствовал… Главврач буквально выпнул его передохнуть на планету к жене и сыну. И первое, что он сделал, едва мазнув по щеке Лулу — рухнул спать.

— Лучше бы ты и вовсе не выползал из капсулы, — пробурчала жена.

Мир удивительно устроен. Те, кто любят, всегда точно знают, как о тебе позаботиться. И хочешь, не хочешь, а нужно мириться с этим знанием.

— Что нельзя даже ни поесть, ни на сына посмотреть? Продрыхну весь отпуск и обратно на орбиту?

Лулу с подозрением прищурилась.

— А ты к нам надолго?

Хирург на краткой побывке. Сейчас случится взрыв.

— Как повезет. Еще часов на восемь, десять, надеюсь.