— Мы с тобой так и не поговорили, не обсудили всю эту ситуацию, — я постаралась говорить ровно, хотя его реакция меня взволновала не на шутку.

— Да не хочу я ничего обсуждать, Вика! — рявкнул Вик. — Оставь меня в покое, как оставила вообще.

— Вик…

— И ради кого? Я понять не могу! — он распалился не на шутку, и на нас стали уже обращать внимание. — Я же с тобой, как с богиней, а тебя надо было в грязь втоптать!

— Так заканчивай! — это подошёл Руслан и затолкал меня за спину.

— Да пошел ты! — сплюнул Вик ему под ноги. — Жаль, что ты не сдох тогда! Башка твоя крепкая оказалась!

— Так это ты? — догадка опалила меня огнём. — Ты?

— Я, — не стал он увиливать, — Миланка позвонила и сказала, что он вас повезёт, и я за доли секунд решил, что, наконец, покончу с тобой, — это он уже сказал Руслану.

— Сука, — процедил тот, и поручни на детской коляске Тимура затрещали под его пальцами.

— Нет, это ты сука! И, мало тебе, за то, что ты отнял у меня!

— Вик, я не верю, — у меня реально, не помещалась в голове эта информация. — Как ты мог? Ты же… Он же чуть не умер!

— Да кому это интересно? — снова сплюнул он. — Сдох бы и сдох, туда ему и дорога.

Руслан отпустил коляску, снова задвинул меня за спину, двинулся к нему на встречу.

— Я тебя размотаю. Нет, не за себя! За её слёзы, за её боль!

— Да если, не было бы тебя…

— То что, Витинька? Всё ещё надеешься на что-то?

Руслан подпёр Вика вплотную, но и тот не отступал. Они оба с такой ненавистью смотрели друг на друга, что казалось, могли воспламенить взглядом и себя, и всё вокруг.

Народ волнительно оглядывался, уже явно проявляя интерес к нашему разговору.

Благо Мурик дремал, разнеженный свежим воздухом, и хотя бы о сыне я не беспокоилась.

— Руслан, прошу, — встряла я, — не надо, здесь ни время, и ни место.

— Это верно, — проговорил он, отступая на шаг. — Но разговор ещё не окончен.

— Да пошёл ты! Не о чём нам с тобой разговаривать!

— Ну как это не о чём, Витинька? Ты подробно мне расскажешь, как решил мою жену увести!

— Жену, — презрительно выплюнул Вик.

— Что? О чём ты Руслан? — я в недоумении посмотрела на него.

— Да всё очень просто, — продолжил Руслан, сверля Вика взглядом. — Убить меня не получилось, а вот разорить вполне. Ведь это ты, те схемы мутные через Ремизова протолкнул, и подставил? На что расчёт? Что Вика сбежит от меня, раз я без копейки денег останусь?

— Это правда, Вик?

— Правда. Кривда, — поморщился Вик.

— Ну, говори уже! Ты? — выдохнула я.

— Я. И что? Хочешь сказать я не имею на это право, после того как он увёл тебя?

— Я не могу в это поверить, Вик!

Руслан только презрительно выдохнул на моё замечание.

— Ты сам просрал всё. И нечего винить в этом всех подряд.

— Да пошёл ты! Я не спрашивал твоего мнения!

Я замолчала, пытаясь сложить всё воедино. А вернее осознать, что мой бывший муж способен на всё это. Вик всё время мне казался олицетворением благородства и чести. И даже позже когда, мой мир перевернулся с ног на голову, даже тогда, я никогда бы не смогла подумать, что он способен на такое.

— Я пришла сюда, чтобы поговорить с тобой, — начала я, после затянувшегося молчания, — твоя мать связалась со мной, и сказала, что ты не в порядке, что нам надо поговорить. И я честно скептически отнеслась ко всему этому, думала, ты высмеешь меня. Но это…

— Что ты хочешь услышать? — устало произнёс Вик, и опустился на скамейку. — Я ведь такой же, как он, убийца, бандит, махинатор. Почему его ты оправдываешь, а меня нет?

— А ты хочешь, чтобы я тебя оправдала? Но зачем, Вик?

— Потому что он всё ещё надеется, что ты вернёшься к нему, — ответил за Вика, Руслан, и отошёл в сторону, словно успокоившись и поняв, что конфликт исчерпан.

— Ты так думаешь? — я посмотрела на понуро опущенные плечи бывшего мужа, и поняла, что ответ мне не нужен, я знаю его итак.

— Этого не будет Вик. Никогда не будет. Даже если бы не было бы… Руслана, — еле выговорила я.

— Но почему? Чем он лучше меня?

— Возможно ничем, — пожала я плечами. — Но есть ещё ты и я. И если бы это была бы настоящая любовь, то ничего бы её не сломило. Ни смерть, ни нищета, ни обман. А наша сломалась на первом ухабе. Я ведь это поняла ещё тогда, когда была в плену.