Мысли о Вике уже так не ранили, как полтора месяц назад. Да и Руслан, сказал, что поговорил с ним, и они расставили все точки над i, и решили не продолжать вражду. Но всё же осознание того, что этот человек мне совершенно незнаком, не покидало. Я словно долгие годы жила с одним человеком, развелась с другим, а все гадости совершил и вовсе третий.

— И что? — отвлекла меня от раздумий Ксюша.

— И… я, — выныриваю из потока мыслей, — и я, вспоминаю, чему нас учили, снимаю подгузник, и кладу Миланку на сгиб локтя и мою. Это сейчас мне кажется, что ничего особенного, а тогда я очень собой гордилась. И ты справишься, поверь, тем более есть …

— Интернет!

Последнее слово мы произносим все вместе и смеёмся.

Вообще мне повезло с соседками. Обе спокойные адекватные, даже Ксюша, несмотря на свои двадцать очень рассудительная. Она, порой открыв рот, слушала нас с Аней, когда мы делились опытом друг с другом, или просто рассказывали о детях.

И роддом, самый обыкновенный, тоже был нормальный. Меня не напрягали ни совместные палаты, ни такой же туалет, ни душ, который работает по часам.

Я вообще была настолько благодарна врачам, что они сохранили мою беременность, и Давид, родился более менее в срок, избежав участи старшего брата, что мне совершенно было всё равно, на простенькие покрашенные стены, скудное меню столовой и постоянные ворчания бабы Глаши, которая мыла палаты.

Главное, что мы с сыном здоровы. Он стабильно набирает вес, и день нашей выписки неумолимо приближается.

* * *

— Вика, могу не успеть вернуться к вашей выписке, — говорит Руслан, пытливо разглядывая моё лицо, через экран телефона.

— Ты издеваешься! — вскипела я.

И больше от того, что он припас эту новость на конец. Видимо понимая, что я не стерплю, и весь наш разговор пойдёт насмарку, а так поговорили, обменялись новостями, а теперь можно и настроение испортить.

— Царица…

— Ты за две недели, не смог там решить своих проблем? — перебила я его.

— Серьёзно, Вика, будешь меня отчитывать и учить, как работать, — тон Руслана тут же поменялся, глаза моментально остыли, черты лица заострились.

— Я не отчитываю тебя, — пошла на попятный, понимая отчасти его, новая должность, статус, к которому он так стремиться, всё это требует вложение такого ценного ресурса как время, но…

— Мы так долго были порознь, — произнесла уже тише.

Руслан тут же оттаял, и глубоко вздохнув, прикрыл глаза, помассировал веки.

— Я тоже скучаю, — выдал он, — очень…

Я упрямо молчала, пялясь в окно, на яркий майский день, ощущая сейчас обиду на весь свет. Человека, которого я хотела бы видеть, на нашей с Давидом выписке, больше всего, не будет.

— Вика, посмотри на меня, — позвал Руслан, с той стороны экрана.

Я перевела взгляд на него.

— Оправдываться и обещать, что я постараюсь успеть, чтобы тебе стало легче, я не буду. Я не успею, я это прекрасно понимаю. И оправдываться перед тобой за свою работу тоже не буду.

— Но… — попыталась вставить я.

— Да, я понимаю, что тебе вся эта ситуация кажется несправедливой…

— Мягко сказано, — вставила я.

— Хорошо, что ты предлагаешь? — нетерпеливо вздохнул он, явно раздражаясь.

— А что я могу тебе предложить? Всего лишь семью. Это же не тот статус, к которому ты так стремишься. Тебе его мало. Для тебя же важно снова стать значимым в глазах общественности, и плевать, что это бесценное время ты отрываешь у своих детей, и у меня.

— Ты серьёзно сейчас, Вика, предлагаешь и дальше жить с голым задом!

— Ну да, тебе же для полноценной жизни нужен особняк, и миллионный счёт в банке, — устало усмехнулась я. — Меня и детей не достаточно.

— Давай ты остынешь, подумаешь, и мы поговорим потом, — выдавил из себя Руслан, и экран погас.

— Прости, — запоздало произнесла я.

Не знаю, что на меня нашло, но эта новость, что его не будет на выписке, «замкнула все клеммы».

Конечно, я так не думаю, и очень рада, что он снова нашёл себя, и я благодарна Громову, что он предложил столь высокую должность Руслану.

И конечно, за эти полтора месяца мы виделись. Я не была изолирована, и Руслан приходил ко мне, с Муриком, Миланой, с родителями. Эти встречи были непродолжительными, но всё же были. Ещё оставалась видео связь, и телефон.

Но ведь ничего из этого не сравниться с тихим домашним вечером, когда все твои близкие рядом. Именно потеря этой мечты, к которой я так долго стремилась, заставила меня быть неоправданно грубой с ним.

Досада душила, и я чувствовал неимоверную потребность, позвонить и извиниться, но так и не смогла себя заставить. Всё же горечь, от того что его не будет рядом, перевесила.