Я настолько недоумённо смотрела на него, что он, видя это, немного сбавил напор.

— Я понимаю, Иван не подарок, но угрожать, что если он не приедет на выставку, то ему повыдергают руки и вставят… — голос его снова залязгал, набирая обороты, пропорционально, тому, как начало краснеть его лицо, — и что он, цитирую «вообще больше не сможет малевать свои картинки»… Картинки! — повторил он, словно из всего, что он мне сообщил, это было самым страшным.

— Вениамин Львович, я, действительно не понимаю, о чём вы говорите, — я развела руками, наоборот демонстрируя ему, что ничего не скрываю и говорю правду, — я никакого отношение не имею ни к каким бандитам…

— Виктория Сергеевна, этот человек пришел после вашего звонка, и он хотел совершенно конкретных действий, совпадающих с вашими желаниями, поэтому уж позвольте усомниться в вашем отношении

— Но я…

— Будьте уверенны, что это не останется безнаказанным

— Да послушайте…

— Я вам такую репутацию организую!

Я снова попыталась вставить слово, но мужчина, только отмахнулся от меня, и гордо зашагал прочь.

— Чёрт те что, — пробормотала я, и потёрла виски, чувствуя, что на меня разом наваливается и усталость, и апатия.

Мог ли это быть Руслан? Мог ли он услышать мой телефонный разговор?

Вполне очевидно, что да. Но зачем ему это? Ума не приложу.

— Что, Викуш, устала? — ко мне подошла Мара.

— Да не то слово, — вздохнула я.

— Ну и шла бы домой, я всё здесь закончу, а тебе надо больше отдыхать, карапуза своего беречь, — напутствовала она.

— Да, — я рассеянно улыбнулась, и погладила свой животик.

Мой карапуз. Мой нежданный сюрприз. Его ребёнок.

До последнего не верила. Столько тестов перевела. Двух гинекологов сменила. Не могла поверить, что всё это реально. Всё казалось какой-то ошибкой.

Ну не может же такого быть, чтобы судьба со мной так…

Но человек предполагает, а бог располагает, так бабушка моя говорила. Так оно и есть. От меня тогда зависело только одно, оставить этого ребёнка или…

Не смогла я, хотя подкосило меня тогда это. Голова шла кругом. Хотелось убежать от всего этого, скрыться, и смотреть на свою жизнь со стороны. Первая стадия принятия в полном действии.

А потом, миновав все остальные стадии, пришло смирение, и мне стало легко. Не его это ребёнок, а мой. И никому его в обиду я не дам.

Милана по наивности обрадовалась, строила планы, как будет нянчить брата или сестру. Вик, когда узнал, рвал и метал, проклинал Руслана, и винил его во всём, потом просто начал скрипеть зубами, но сделать ничего не мог. Даже когда знакомые стали поздравлять его с грядущим пополнением в семье, упорно молчал. Возможно, считал что спасает, таким образом, мою репутацию, возможно наоборот свою. Я его не просила ни о чём.

Уже дома, лёжа в кровати, я не смогла отказать себе, и вспоминала его лицо, и высокую фигуру. Голос, низкий хриплый.

Что бы он сделал, если узнал что это его ребёнок? Его сын?

Я раздраженно повернулась на бок. Почему же я такая наивная дура? Мне тридцать пять лет, а я верю в принца на белом коне. И пусть он не совсем принц, и коня у него нет. Скорее это мой личный грех. Стыдный, неприличный. Хранимый глубоко в подсознании. Где рядом живёт совсем истлевшая надежда, что возможно, он тоже порой вспоминает меня, и даже скучает.

Я идиотка. Наивная идиотка.

Он так легко отказался от меня.

И чтобы сделать себе ещё больнее, я вспоминаю его пустой взгляд, его жестокие слова, его равнодушное лицо.

Напоминаю себе, что он грубое животное, пустой камень, истукан. Просто сегодня его появление, вдруг всколыхнуло во мне всё, что я так тщательно прятала, даже от самой себя. А сейчас наружу рвалось, и я никак не могу успокоиться, сопоставить, упорядочить.

5

Утром позвонил Вик, и сбивчиво начал мне втолковывать, что сейчас не в стране, и что с ним связались, по поводу покупки галереи, которую он, оказывается, выставил на продажу, ещё в феврале.

— Ты продаёшь мою галерею, — мой сон как ветром сдуло.

Вообще-то ей мы владели вместе, но у Вика был контрольный пакет акций, и он мог распоряжаться ей по своему усмотрению. Ему это помогало в бизнесе, когда недвижимость выступала гарантом при заключении сделок.

— Вика, сейчас не лучшие времена, и мне нужны деньги, тем более что твой пакет останется нетронутым…

— Но новый владелец будет, как и ты, распоряжаться им по своему усмотрению, — возразила я, — тебе я доверяла, но посторонний…