— Ты сам говорил, что моё неподчинение тебя заводит, — вспыхнула я.

— Ещё как заводит, — усмехнулся Руслан, и, встав на колени, быстро расстегнул рубашку, скидывая её на пол, — я думаю, после родов, я тебя из койки месяц не выпущу. И это будет не лайтовый трах, царица. Я припомню тебе все твои косяки.

Я прикусила губу, чувствуя, как внизу живота, натянулась щекочущая боль.

— А может, ты меня простишь, — пролепетала я.

— Потом обязательно, а пока… — он не договорил, стянул с меня домашние шорты, вместе с бельём, прямо физически обжигая взглядом обнажённую плоть, — давай, сядь сверху, царица.

Он помог мне передислоцироваться наверх, попутно скидывая с меня остатки одежды. Я замерла с бесстыдно разведенными ногами прямо над его лицом.

— Давай ниже, царица, — прохрипел он, вдавливая ладони в мои бёдра, и так же бесстыдно смотрел на мою раскрытую промежность.

Я вцепилась в изголовье, чтобы хоть как-то сохранить равновесие, потому что голова шла кругом, от забурлившей в венах крови.

Я медленно, повинуясь давлению его рук, опускалась вниз, с нарастающим возбуждением смотря, как его лицо скрывается под моими расставленными ногами и выпирающим животиком.

А Руслан всё давил на мои бёдра, побуждая быть смелее, прижиматься ещё теснее, особенно когда его язык дотянулся до клитора. Губы тут же сошлись на нём, втянув его в горячий рот, и я непроизвольно застонала и повела бёдрами. Его язык, то медленно, то ускоряясь, кружил по чувствительной плоти, губы мягко массировали клитор, а руки широко разводили ягодицы.

Все мои переживания, терзания, мысли, смело этим горячим напором. Разметало, выкрошив в пыль. Не осталось ничего, и никого, только мы в целом мире. И так было всегда. Руслан всегда умел заслонить собой всё пространство, стать целой вселенной для меня, утянуть в свой грешный рай.

Я выгибалась, насколько мне позволял живот, и постоянно ёрзала и крутилась на его лице, уже совершенно не заботясь о том, что он может задохнуться. Он чётко контролировал меня, и приподнимал, если я, забывшись, напирала особо сильно.

Теперь я чувствовала, как его язык ритмично погружается в меня, а его пальцы между тем, проникают в меня сзади, сразу два. И эта боль от тугого проникновения, и жаркие поцелуи, сводили меня с ума. Заставляли задыхаться, улавливать маленькими глотками кислород, в перерывах между стонами, и сходить с ума, от этой откровенной и порочной ласки.

Я чувствовала, как между ног становиться всё жарче, и влажнее, а давление на анус, перестало приносить дискомфорт. Низ живота натянулся сладкой болью, а грудь топорщилась сосками, и когда я прикоснулась к одной из них, сжав и без того твёрдую вершинку, меня тут же прострелило удовольствие, и дрожью понеслось по телу, вынося меня за пределы этого мира.

Вцепившись в изголовье кровати, я, не стесняясь, громко кричала, сотрясаясь, и ловя всё новые оттенки удовольствия, которое прошивало меня яркими вспышками. Я содрогалась, чувствуя, как расслабляются все напряженные мышцы, как разгорячённую кожу холодит витающей в комнате воздух. Моё тело вибрировало, а душа парила где-то высоко, ощущая полное единение с этим миром.

— Боже, как же я люблю тебя, — вырвалось из меня со стоном блаженства, когда я неконтролируемо, начала заваливаться в бок. Из тела словно выкачали всю энергию, и сил держать себя в вертикальном состоянии больше не было, да и не зачем уже.

Руслан придержал меня, но траекторию не поменял. Я завалилась на бок, и блаженно улыбнулась.

— Ты не ангел, ты бог, — усмехнулась я.

— Бог кунилингуса, — сверкнули в темноте его глаза.

— Ага, — фыркнула я, — бог секса.

Руслан навис сверху, и мягко вошёл в мою податливую плоть. Тело лениво отреагировало на вторжение, ловя уже затихающие афтершоки оргазма, но всё же оживая, от этих медленных, размеренных толчков.

Руслан смотрел пристально, в полумраке комнаты, я видела светлый абрис его лица, темнеющие провалы глаз. Ореол, словно смоляных, чёрных волос над головой, точно это его своеобразный нимб, который совсем не светлый. Губы терялись в такой же тёмной бороде. Он склонялся надо мной, большой, сумрачный, порочный, и был мне самым родным.

Я с какой-то нереальной радостью, ловила все его движения в себе, цеплялась за твёрдые плечи, гладила горячую кожу, и готова была отдать ему всю себя без остатка. Я никогда в жизни не испытывала таких чувств к мужчине. Никогда мне не хотелось погрузиться в него полностью, быть частью него. А сейчас, особенно после всех этих признаний, после ласк и просто дикого оргазма, меня просто жгло чувство принадлежности к этому мужчине. И я вдруг поняла его слова о том, что я его поработила. Ведь он тоже взял меня в плен. Мою душу, сердце, тело, весь мой разум. Смогу ли я выжить без него. Выжить смогу, но жить навряд ли.

— Руслан, — шепнула, задыхаясь, и потянулась к нему, чтобы обнять, чтобы коснуться горячей кожи, вдохнуть жаркий и терпкий аромат. Зарыться в крепких объятиях, потому что даже это минимальное расстояние тяготит. Хочется ближе, теснее, жарче.

— Я знаю, царица, — выдохнул он сдавленно, наращивая темп, и нежно прижался губами к моим, — знаю… и меня просто распирает, и рвёт на части… — горячий шёпот касается моих щёк. — Мне так мало тебя… каждый раз мало… — его сильные руки сжимают мои бёдра, направляя на себя, — ты же моя, царица, а мне всё равно мало…