– - И никакого секрета в этом нет?
– - спросил старик.

– - Секрета нет, -- отвечал дядя Сандро.

– - Почему же есть хозяйки, которые готовят мамалыгу так, что пальцы оближешь, а другие неважно готовят?
– - спросил старик.

– - Некоторые умеют лучше готовить, а некоторые не умеют, -- ответил дядя Сандро, стараясь не дать сбить себя с толку.

– - Но ведь те, кто готовит хуже, знают все, что знают те, что готовят лучше?
– - продолжал старик.
– - Или у них есть какая-то тайна?

– - Нет, -- сказал дядя Сандро, -- какая же может быть тайна, все знают, как готовить мамалыгу.

– - Так почему же, -- спросил старик, -- одни готовят ее прекрасно, другие похуже, а третьи совсем плохо?

– - Не знаю, -- сдался наконец дядя Сандро.

– - Потому что в мире есть талант и любовь, -- сказал старик, -- чего ваши начальники никак не поймут. И женщина, в которой соединился талант и любовь, готовит мамалыгу лучше других. Любовь учит ее выбирать свежую муку на базаре, хорошо ее просеивать, а талант помогает ей правильно понять соотношение огня и того, что варится на огне.

– - Так как же быть?
– - сказал дядя Сандро.

– - Вы только уважайте талант, -- отвечал старик, -- а после меня придут люди, которые будут готовить прохладительные напитки не хуже меня.

– - Но я обязан узнать тайну Логидзе, -- напомнил дядя Сандро, что он человек тоже подневольный.

– - Тебе нужна бумага?
– - спросил старик.

– - Да, -- сказал дядя Сандро.

– - Хорошо, -- согласился старик и, встав с постели, подошел к столу. Он взял кусок бумаги, макнул перо в чернильницу и, что-то написав на бумаге, помахал ею в воздухе, чтобы написанное обсохло, и протянул ее дяде Сандро.

– - Это веер -- спросил дядя Сандро, удивленный краткостью формулы состава знаменитого прохладительного напитка.

– - Все, -- отвечал старик, -- но главное я тебе сказал словами. Если природа наградит человека любовью и талантом, он будет делать воду не хуже меня и танцевать будет не хуже тебя.

Дядя Сандро, по его словам, почувствовал, что краснеет под маской: старик его узнал.

– - Не обижайся, -- попросил его дядя Сандро, -- политика...

– - Я не обижаюсь, -- сказал старик, -- я уже привык...

Дядя Сандро покинул старика Логидзе и на следующий день вручил Лакобе формулу знаменитого напитка. Лакоба отослал формулу не то в Москву, не то в Тбилиси, дядя Сандро точно этого не знает. Специалисты проверили формулу и через некоторое время сообщили Лакобе, что формула, которую дал старик, ничем не отличается от формулы обычных прохладительных напитков. Лакоба махнул рукой на это дело и больше не стал беспокоить старика.

Пока дядя Сандро все это рассказывал, секретарша внесла поднос со стаканами. Абесаломон Нартович открыл холодильник и вытащил оттуда графин с какой-то ядовито-желтой жидкостью.

– - Все-таки старик Логидзе тогда задурил тебе голову, Сандро, -- сказал Абесаломон Нартович голосом, исполненным уверенности в своей правоте, одновременно разливая свой напиток по стаканам, -- он тайну своего напитка унес с собой в могилу... Но я добьюсь напитка, который будет не хуже... Пробуйте пока этот...

С некоторой неуверенностью мы потянулись к стаканам. Я пригубил ледяную жидкость и стал медленно ее отсасывать. Она была горьковатая и сильно вязала во рту. Другие тоже, как я заметил, осторожно тянули из своих стаканов. Только космонавт с присущей ему решительностью опрокинул стакан в рот и, утерев губы, сказал:

– - Хвоей отдает...

Это он сказал с обезоруживающей точностью.

– - Совершенно верно, -- не растерялся Абесаломон Нартович, -- в напиток входит сок фейхоа, и он создает этот оригинальный оттенок.

Космонавт взял из вазы грушу и сочно впился в нее, явно стараясь промыть рот после этого фантастического напитка. Остальные тоже взяли по плоду.

– - Великолепная груша, -- сказал космонавт, жуя и шумно втягивая в себя излишки сока.

– - Дюшес, -- довольный, заметил Абесаломон Нартович.
– - Надюша, распорядись, чтобы поставили мне в багажник ящик груш для нашего космонавта.

Надюша, усмехнувшись, пошла к дверям, продолжая насмешничать над нами своими покачивающимися бедрами. Но после напитка Абесаломона Нартовича мы легко перенесли эту насмешку. Я, во всяком случае.

– - Вы меня балуете, -- сказал космонавт.

– - Страна любит своих героев, -- отвечал Абесаломон Нартович и, снова обращаясь к предмету своей последней страсти, добавил: -- Опыты с прохладительными напитками продолжаются...

Он подошел к холодильнику и открыл дверцу. Мы увидели дюжину бутылок из-под кефира, заполненных опытными образцами напитков почти всех цветов ра-дуги.