Несмотря на то что ученые, занимавшиеся боевыми слонами, попытались как можно полнее раскрыть затронутую ими тему, некоторые аспекты ее до сих пор остаются неизученными. Это объясняется прежде всего тем, что основное внимание уделялось периодам эллинизма и Пунических войн. Значительно меньше интереса, например, вызвало вторичное появление слонов на полях сражений в III–VI вв. н. э. Попыткой заполнить образовавшуюся лакуну стали две интересные и важные публикации, специально посвященные использованию боевых слонов в армиях Сасанидов. Первой из них была статья Ф. Рейнса [8] . Положения и гипотезы, выдвинутые этим исследователем, встретили поддержку и были развиты М. Б. Чарльзом [9] . Оба ученых весьма критически относятся к информации историков древности и Средневековья о боевых слонах в войсках Новоперсидского царства. По их мнению, у Сасанидов слоны исполняли роль скорее вспомогательных войск, служили для перевозки обозных грузов, а также для придания величия двору персидских владык, нежели использовались в качестве боевого средства на полях сражений. Если же слоны и производили порой замешательство в рядах противника, то это происходило по причине отсутствия у неприятеля необходимого опыта борьбы с ними.

Практически совершенно не изученным остается вопрос об использовании боевых слонов в Греко-Бактрии и индо-греческих государствах. Данный сюжет был затронут только в исследовании В. П. Никонорова о военном деле в древней Бактрии [10] . Можно добавить, что в монографии Д. Хэда, посвященной вооружению эпохи эллинизма и Пунических войн, была сделана реконструкция греко-бактрийского боевого слона [11] , основой для которой послужил фалар, хранящийся в настоящее время в Эрмитаже. Впоследствии эта реконструкция была использована в книге Дж. Вэрри по истории военного дела в Античности уже в качестве эталона боевого слона эпохи диадохов [12] .

Таким образом, предлагаемый вниманию читателя труд является первой в отечественной историографии попыткой обобщить и систематизировать весь накопленный материал по данной теме, изложив при этом свои взгляды на причины, обусловившие начало, расцвет и закат «эпохи боевых слонов»

Пользуясь случаем, авторы выражают глубокую признательность В. П. Никонорову и А. К. Нефедкину, предоставившим в их распоряжение большое количество отечественных и зарубежных публикаций, которые оказались весьма полезными при работе над настоящей книгой, А. Я. Тыжову, сделавшему перевод ряда стихотворных фрагментов источников, а также сотрудникам Государственного Эрмитажа М. М. Дандамаевой и О. Л. Семеновой, благодаря участию которых авторы получили возможность лично исследовать фа-лары с изображением боевых слонов.

О слонах греки не знали практически ничего вплоть до VI в. до н. э. «Слоновую кость, — пишет Павсаний, — которая употреблялась для разных изделий и бывала в руках у художников, конечно, все знали с давнего времени; самих же животных, прежде чем македоняне не перешли в Азию, вначале никто не видал, кроме самих индийцев, ливийцев или их соседей. Это видно из Гомера, который ложа и жилища самых богатых царей разукрашивает слоновой костью, а о слоне как живом звере нигде не упоминает; если бы он его видел или слышал о нем, то, мне кажется, он упомянул бы о нем гораздо скорее, чем о сражении пигмеев с журавлями» [Paus., I, 12, 4; пер. С. П. Кондратьева]. Возможно, первым из эллинов, кто узнал об этих животных не понаслышке, был Скилак Кариандийский, который, находясь на службе у персидского царя Дария I, покорил и исследовал долину Инда [Herod., IV, 44]. Сведениями Скилака воспользовался впоследствии Гекатей Милетский [13] , согласно которому боевой слон был одним из символов Индии [Aelian., Animal., XIII, 22].

Ктесий Книдский (V–IV вв. до н. э.) составил описание Индии, в котором он сообщает о слонах-«стеноразрушителях» [Phot., 45 a, 32]. Эта информация подтверждается и другими, более поздними греческими авторами, например Аристотелем [Arist., Hist. anim., I, 610a, 15–16], Онесикритом Астипалейским [14] и Неархом [Strab., XV, 1, 43], участниками походов Александра Великого, а также Мегасфеном — послом Селевка Никатора при дворе индийского царя [Arr., Ind., 13, 1-14, 9].

Тем не менее слон очень долго оставался для древних загадочным животным, о котором ходили самые невероятные рассказы. Так, например, по словам римского историка Габиния «в то время как прочие животные убегают от огня, слоны воюют с огнем и защищаются от него, потому что огонь губит лес; слоны яростно сражаются с людьми, причем посылают вперед разведчиков; когда они видят, что те обратились в бегство, они сами также убегают; будучи раненными, слоны протягивают в знак просьбы о защите ветви, траву или пыль» [Strab., XVII, 3, 8; пер. Г. А. Страта-новского]. Столь же маловероятными были познания древних и в отношении способа размножения слонов: «Спариваются слоны и производят детенышей как лошади, большей частью весной. Когда у самца наступает время спаривания, он становится диким и охвачен бешенством. В это время он испускает какое-то жировое вещество через дыхательные отверстия, расположенные около висков. У самок происходит то же самое, лишь только открываются такие отверстия. Самки носят детенышей самое большее 18 месяцев и самое меньшее 16 месяцев; кормит мать 6 лет» [Strab., XV, 1, 43; пер. Г. А. Стратановского]. Еще менее определенными были познания греков и римлян относительно продолжительности жизни слона. Древние исследователи считали, что огромные звери живут 200 и даже более лет [Plin., NH, VIII, 10]. Онексирит полагает, что некоторые из этих животных могут дожить и до 500 лет, а в 200 лет они только достигают расцвета своих физических сил [Strab., XV, 1, 43]. Если верить Флавию Филострату, то Аполлоний Тианский во время своего путешествия по Индии будто бы видел слона, который когда-то сражался в войске Пора против Александра Великого. Четвероногий гигант бился столь храбро, что македонский завоеватель принял решение посвятить его Солнцу. На бивнях животного он приказал вырезать по-гречески следующую надпись: «Александр, сын Зевса, посвящает Аянта Гелиосу». Индийцы весьма почитали этого слона. Его умащали елеем и украшали лентами, на бивни ему надевали золотые кольца. «По расчетам местных жителей, — сообщает Филострат, — со времени битвы минуло целых триста пятьдесят лет, не говоря уже о годах, прожитых слоном до битвы» [Philostrat., Apollon. vit., II, 12; пер. Е. Г. Рабинович]. В подтверждение идеи о необычайной продолжительности жизни слонов Филострат приводит рассказ бывшего нумидийского царя Юбы, якобы самолично поймавшего слона, на бивне которого было тавро, сделанное 400 лет назад [Philostrat., Apollon. vit., II, 13].

Однако уже в древности некоторые натуралисты подвергали сомнению, рассказы о необычайной продолжительности жизни слонов. Аристотель, который, по-видимому, первым из греческих ученых имел возможность изучить это животное [15] , полагал, что слон живет 120–200 лет [Arist., Hist. anim., IX, 72], а Страбон — что слоны живут столько же, сколько и люди, правда допускал, что некоторые из животных могут доживать до 200 лет [Strab., XV, 1, 43]. Слоны действительно являются долгожителями в животном мире. В этой связи интересным представляется тот факт, что после победы над Филиппом V римляне запретили македонскому царю содержать боевых слонов [Liv., XXXIII, 30, 6]. Известно, что македоняне не использовали этих животных, когда они вели войну с римлянами. Также представляется маловероятным, чтобы индийские или африканские слоны могли быть доставлены в Македонию: в первом случае этому воспротивились бы Селевкиды, а во втором — Птолемеи, которые сами весьма нуждались в этом грозном боевом средстве. Поэтому, вероятно, что у Филиппа были лишь те животные, которые сражались еще под знаменами Антигона Гоната. К началу войны с Римом те из них, которые оставались в живых, уже состарились и стали непригодными для участия в сражениях. Однако сам факт, что царь содержит четвероногих гигантов, заставил римлян внести в мирный договор пункт, запрещавший ему делать это в будущем.

Индийский и африканский слоны (Webster N. New International Dictionary of the English Language. 1911. Р. 710)

Согласно индийскому трактату «Артхашастра», лучшими считались слоны, достигшие 40-летнего возраста; 30-летние слоны были менее пригодны для использования их человеком, а 25-летние — самыми плохими (Art., II, 31). Более молодых слонов, очевидно, не имело смысла отлавливать.

Древние знали о существовании нескольких видов слонов. В Индии различали болотных, горных и равнинных животных [Philostrat., Apollon. vit., II, 12]. О нравах каждой из этих пород Филострат сообщает следующее: «Слонов, выловленных на болотах, индусы считают скудоумными и слабосильными, горных — злонравными, коварными и недоступными приручению, кроме как по собственной их воле; а вот слоны с равнины якобы и добродушны, и покорны, и к подражанию склонны — они и пашут, и пляшут, и бьют ногами оземь в лад со свирелью» [Philostrat., Apollon. vit., II, 13; пер. Е. Г. Рабинович].