По сравнению с его огнём мой Игни был как пламя свечи рядом с лесным пожаром. Узкая огнемётная струя жарила цепь, и раскалённый участок засиял белым светом. Мой волк задрожал, заметался по платформе и вдруг душераздирающе завыл, подняв морду в чёрное небо. В ответ из конюшни послышалось испуганное лошадиное ржание, и звучало оно странно — басовито, растянуто во времени, будто пробуксовывающая пластинка.

— Нельзя! — крикнула я волку, и он, прижав уши, пополз ко мне, по широкой дуге огибая дракона.

— Яна, давай! — воскликнул Иорвет, я приставила долото, и с ударом оно вязко вошло в металл, расколов к тому же плитку пола.

Одно звено было разомкнуто.

— Лошади нас слышат, — сказала я. — Надо спешить, чтобы и чародеи не услышали звон.

— Животные более чувствительны. А чародеи всего лишь люди, а не кошки, и им далеко даже до лошадей. Люди обычно не видят и не слышат проявлений магического мира, — сказал Виллентретенмерт. — Такой талант есть у избранных, в народе их кличут юродивыми. Но ржание лошадей чародеи услышат…

Дракон мотнул головой к следующей цепи. Мы ослабили уже три звена, когда в одной из палаток замерцал свет, полог заколебался, и изнутри, заторможенно передвигая ногами, вышел молодой мужчина. Он казался наполовину нарисованным, наполовину проявленным на изнанке и сжимал в руках посох, из навершия которого лучился свет.

— Мавла, — тихо сказал Виллентретенмерт, пока Иорвет подруливал к последней цепи. — Ждём!

Чародей прислушивался, склонив голову на бок, а потом медленно поднял посох. Механизм, и так нехорошо вибрирующий всю дорогу, задрожал сильнее, и внутри что-то зазвенело.

— Быстрее, нагревай! — прошипел Иорвет, и дракон послушно дыхнул.

В посохе Мавлы разгорался свет, а механизм задребезжал, как выкипающий жестяной чайник с плохо закрытой крышкой. Я торопливо приставила долото, Иорвет занёс руку для удара, и тут наша платформа содрогнулась. Кувалда опустилась, вскользь задев долото, и звено осталось перебитым лишь наполовину. Отшвырнув кувалду, Иорвет закрутил шар, который уже ярко сиял и обжигал ладони. Пол под ногами ходил ходуном, и с громким хлопком сорвало конус с трубы на верхушке механизма. Паром заволокло площадку, и сквозь него просвечивал дракон, расправивший крылья.

Иорвет мчал платформу близко к земле, и мимо нас проносились деревья. Он был сосредоточен и будто не замечал творящегося разгрома, а я всеми силами старалась не паниковать и обеими ладонями придерживала раскалённый, прыгающий в руках шар.

— Уже близко, — сказал Иорвет, когда мы летели над озером, и в тот же момент со скрежетом и лязгом вспучились обода на котле.

Из щелей между пластинами вырвался пар, и механизм взорвался. Воздушной волной нас смело с платформы, и в полёте какой-то отстранённой частью сознания я пыталась вычислить, в каком я мире, потому что вокруг было так же черно, как на изнанке, а потом меня плашмя ударило о воду.

— Иорвет! — завопила я, когда вынырнула под звёздное небо и поняла, что цела.

Выпустила Игни, который огоньком свечи сорвался с пальцев.

— Я здесь, — ориентируясь на голос, я погребла в ту сторону и в темноте проплыла бы мимо, если бы Иорвет не ухватил меня.

— Где кот? — спросила я.

— Он доберётся, — ответил он и позвал: — Айб бен гим!

Мы висели в воде и ждали.

— Не уверена, что у лодки на этой стороне острова то же самое заклинание, — сказала я.

— Вот и проверим, — Иорвет нырнул, всплыл, отфыркиваясь, и добавил мечтательно: — Мне понравилось лететь быстро…

— В нашем мире ты мог бы быть лётчиком, — сказала я. — Хотя, ты слишком длинный.

— Высокий, — поправил он. — Что такое лётчик?

В этот момент в нас уткнулся нос лодки и мои объяснения перенеслись на неопределенный срок. Залезть в челнок из воды, не перевернув его, было трюком, сродни цирковому. Изнанка опять высосала из тела все силы, и даже подтянуться на борт оказалось совсем непростой задачей. В конце концов, мы ввалились внутрь с двух сторон, и челн плавно повёз нас к острову.

***

— Ты точно Спящая, — услышала я голос Иорвета, и губ коснулся поцелуй, такой лёгкий, как продолжение сна, где я летала вверх и вниз по своему желанию и не имела веса, а подо мной проносились осенние леса, — сколько можно спать?

Солнце светило жарко, а Иорвет уже был одет в доспехи. Вокруг лагеря валялись каменные обломки — от ротонды осталась лишь пара колонн, и на одной из них ещё держался опасно накренившийся кусок крыши. Я присвистнула. Ночью, когда мы добрались сюда, масштаба разрушений не было видно.