Шрифт:
– Ну вот. Так бы сразу… Вот теперь совсем другой разговор».
Твари… Дальше они обсуждали сумму, а в конце беседы обменялись парочкой взаимных «любезностей».
Уроды… Сколько Вадим заплатил, чтобы сломать жизнь его жене и ребенку? Сущие копейки, всего лишь жалкие бумажки… А вот Алисе пришлось заплатить куда более высокую цену… Ей пришлось столько всего пережить. И ради чего?!
Какого хрена! Бесчувственное чмо… Ладно, Алиску он не пожалел. Но хотя бы о собственной дочери он мог подумать. Жаль, что из этого разговора непонятно, куда делась девочка.
Но ничего… Теперь мы ее обязательно найдем. Потому что теперь у нас есть доказательства, теперь для этого есть вполне веские основания.
Глава 48.
Ну что, стервятники, все еще надеетесь получить сенсацию? Не сомневайтесь, черти, вы ее обязательно получите!
А ты, Совин, наконец, поймешь, что не стоит рыть другим яму… Потому что и заметить не успеешь, как сам в ней окажешься.
Вдохнув полной грудью, я вышел к журналистам. Вблизи они меня раздражали еще сильнее, чем издалека. Но я не собирался отступать, решив довести это дело до конца. Вот так… Вадик надеялся разрушить мою репутацию, унизить Алису! Но брошенный им мяч попал не в те ворота. Поставленная им ловушка сработала против него же.
«Господин Левицкий, это правда, что Вы удерживаете Алису Абрамову против ее воли?»
«Господин Левицкий, у нас есть информация, что жена владельца крупной транспортной компании состоит с Вами в отношениях. Вы можете это как-то прокомментировать?»
«Господин Левицкий, правда ли, что Алиса Марковна была беременна от Вас, и поэтому Савин прогнал ее из дома?»
На меня посыпался целый миллион вопросов со всех сторон. Отвечать на них я не собирался. Вместо этого без лишних объяснений включил запись разговора Вадима и Логинова. Я знал, что такая новость станет вирусной и попадет на первые полосы печатных и электронных изданий.
Затем я дал короткий комментарий:
– Борис Логинов и Совин Вадим являются соучастниками ужасного преступления… Преступления, из-за которого были разлучены мать и ребенок. Надеюсь, в свете полученных фактов будут приняты меры и все виновные понесут достойные наказания. У меня все…
Я ушел, больше не слушая вопросов журналистов. А вопросы были многочисленными. Сегодня они и так получили от меня больше чем достаточно информации.
Разъехались они очень быстро.
Как раз в этот момент группой захвата, отправленной Генкой Соколовым, с которым мы были знакомы еще с университетских времен, производилось задержание Логинова прямо в клинике. Запись разговора стала неопровержимым доказательством, позволившим произвести обыск в кабинете Бориса, а также на территории его частных владений.
Машину Вадика задержали сотрудники дорожно-патрульной службы на пути к моему дому. Совин даже сопротивление оказывал и взятку предлагал. Только тем самым он еще больше усугублял свое положение.
– Алиса, Вадима задержали. Теперь он больше не представляет угрозы, - поспешил я обрадовать ее.
– Задержали? – она до конца не верила. На миг обрадовалась, но почти сразу я увидел в ее глазах печаль.
– Что такое? Неужели ты не рада?
– Просто… Вадик такой жук, что выберется из любой дырки.
– Нет, Лисенок, на этот раз не выберется. Логинов уже начал давать показания. Так что теперь этим двоим светит статья. И так просто они не отвертятся.
Я обнял свою маленькую девочку, которая доверчиво прижималась своим носиком к моей груди. Хорошая, милая, нежная, ласковая… Хочу согреть ее всем теплом мира, никогда ее не отпускать.
Хочу, чтобы улыбка никогда не сходила с ее лица. Чтобы больше никогда не видеть ее слез. Хочу, чтобы она была счастлива. И я обязательно сделаю ее счастливой. Теперь мне никто не помешает…
Глава 49.
Вадим
Моя жизнь могла сложиться иначе… Я был долгожданным ребенком. Меня бы любили, холили, лелеяли… Мать бы готовила вкусные завтраки по утрам и целовала бы перед сном, рассказывала бы на ночь сказки, обнимала бы и говорила, как сильно она меня любит. И я бы спал крепко-крепко, мне бы снились прекрасные сны…
Но вместо этого... Я ночами не спал, зажимая уши, чтобы не слышать крики отца, потому что он в очередной раз был не в духе. Я боялся высунуть из комнаты нос, когда было не положено. За любой акт непослушания мне грозило болезненное касание ремня по заднице.
Отец был строг со мной. И не потому, что я был непослушным ребенком. Так уж вышло, что он всегда ненавидел меня. Ненавидел, несмотря на то, что в моих жилах текла его кровь. Несмотря на то, что я ни в чем не был виноват. Но отец считал иначе.
Он никогда этого не говорил, но постоянно об этом думал – из-за меня умерла мать. Роды были тяжелыми, она их не пережила. Моей вины в этом не было.
Но отец считал иначе… Всегда. С раннего детства. Он часто меня наказывал.
Будучи ребенком, не видевшим другой жизни, я думал, что это нормально. Что это в порядке вещей. Потому что я понятия не имел, что может быть по-другому.