Я успел услышать влажный хруст, затем меня мотнуло в сторону, словно тряпку, зацепившуюся в ураган за ветку дерева, а затем мир померк.

…

..

.

С булькающим хриплым стоном я проснулся. Грудь стянуло ужасно знакомой болью — благодаря недавнему опыту в другом измерении я отлично знаю каково это, когда болят лёгкие.

Что происходит? Где я?

Знакомое тело в откровенном облегающем костюме пронеслось у меня перед глазами и воткнулось головой в потрескавшуюся бетонную стену. Бритни…

Точно, я ведь сражался с отцом!

Я оглянулся в ту сторону, откуда прилетела женщина. А вот и он, завоеватель хренов.

Отец отбивался от атак Марсианина, Бой-Бабы и Брита. Марсианин, превратив своё тело во что-то вроде хлыста, обернулся вокруг Нолана и пытался лишить его возможности использовать руки. Причём, судя по всему, отец всё ещё слеп. Брит и Бой-Баба пытались его вырубить, атакуя в голову, причём первый по большому счёту только мешался под ногами у женщины. Его единственная сила — неуязвимость, а значит его атаки не имеют никакого смысла, он только отнимает у товарищей пространство и время. А ведь Марсианин — его рожа торчала у отца из-за плеча — явно уже на пределе своих возможностей.

Чуть в стороне от потасовки я заметил нашего героя-ихтиандра, который, подслеповато щуря своих огромные рыбьи глазища, пытался нащупать ластами стенку. Значит, его тоже задело ослепляющей атакой, как и Рекса.

Надо вставать. Я опёрся левой рукой о валявшийся рядом окровавленный камень и попытался подняться, но моя собственная рука вдруг подвела меня и безвольно подогнулась.

— А… какого? — я с удивлением уставился на свою изломанную в локте руку. А кровь-то на камне моя.

Из-за шока я совершенно не чувствовал боли, меня больше удивляло другое: он действительно вот так просто сломал мне руку?

Ладно… сунув другую руку под плащ, я нащупал рукоятку подавляющего хлыста и поднялся на нетвёрдых ногах. Будем играть по-грязному, хотя я и до этого не то чтобы сражался честно.

Истошный нечеловеческий, в буквальном смысле, вопль сообщил мне о том, что Марсианин встретил свою смерть. Отцу удалось схватить что-то вроде ядра в его пластичном теле и вырвать эту штуку. Покойся с миром, марсианский мужик.

— Нееееет! — с отчаянным воплем набросилась на Нолана Тупая Бабища, замахнувшись своей дубиной.

Я, конечно, всё понимаю, Марсианин был её другом, но кричать, атакуя слепого противника?

Закономерный результат: Омнимен среагировал на крик. Он попытался проткнуть впавшую в истерику женщину рукой, словно пикой, но не слишком умную воительницу снова спасло тупое везение: отец слегка промазал и его ладонь скользнула по пластинкам её брони на животе, вместо того чтобы проткнуть тело насквозь, как он сделал это с Бессмертным в прошлом мире. А вот булава из загадочного материала невероятной прочности попала Нолану прямо в лоб.

Кто бы что ни говорил, а удар у Боевой Бабищи был, что надо. Даже Аве Марии в своё время не показалось мало, а прочность её черепушки, я проверял самолично. Ударной волной в стороны раскидало всех перебитых отцом реанименов, а сам он рухнул на колени. Вместе с Бой-Бабой, у которой почему-то тоже подкосились ноги.

А, вижу: всё-таки удар отца тоже не прошёл бесследно и пластины её брони измялись и врезались женщине в живот, несомненно создавая обширные внутренние повреждения.

— Ублюдок! — превозмогая боль, прорычала она в лицо врагу. — Ты пожалеешь о своих деяниях!

— У меня не будет на это времени! — брызжа слюной ответил ей Нолан, хватая женщину за горло. — Вы все падёте перед натиском Вилтрума!

Брит тут же набросился на отца в безуспешных попытках помешать расправе, но единственная возможность для него быть полезным — самому стать целью врага. Увы, Нолан слишком хорошо знал способности своих врагов, чтобы позволить себя спровоцировать.

Он просто отмахнулся от Брита, как от назойливой мухи, отправив его в полёт до стены вслед за сестрой.

Отец уже почти задушил амазонку к тому моменту как я захлестнул собственную удавку вокруг его горла. Сегменты творения флаксанских инженеров с угрожающим стуком защёлкнулись, намертво фиксируясь на его шее.

— Что?! — в шоке выпучил отец глаза, почувствовав воздействие подавителя.

— Неприятно, не так ли? — злорадно прорычал я, прекрасно помня, каково было почувствовать на себе эту штуку в первый раз.

— Марк! — схватившись за острые края, отец попытался стащить удавку со своего горла, но крючья прочно цеплялись друг за друга и ему не удалось сделать этого одной рукой. — Ты не посмеешь!