Ну и еще... я смотрю за окно вниз, где паркуется спортивная, тонированная вхлам машина. Почему-то скребет внутри нехорошее предчувствие. Разве здесь были такие соседи?...

— Пап! — шикаю я, получив легкий щелбан по лбу и отпрянув от окна. — Ты что?

— Слышишь, что я тебе говорю-то? Про Морозова. Я поболтал с операми, дочь. Ты хоть понимаешь, что эти черти человека грохнули, хоть и дерьмового? А?

— Пап, хватит. — произношу я, поморщившись. — У тебя нет доказательств, что это сделал кто-то из окружения Эмира.

Отец складывает руки на груди.

— Посмотрите на нее. — он окидывает меня взглядом с ног до головы. — Лий, ты сейчас как та шпана говоришь. “У вас нет доказательств”. С наглой рожей. Понимают, крысеныши, что преступники, но раскаяния - ноль.

— Пап... — у меня вырывается вздох. Да мне самой как-то не очень здорово так говорить. Особенно, понимая, что пару недель назад этого Морозова я видела перед собой живым, и подкатывающим ко мне, а потом... И сделал это человек, с которым я общалась и считала тихим, милым парнем.

Но не говорить же папе, что до этого он пытался убить Эмира при мне, а после и меня? Папа точно инфаркт получит.

Мой взгляд снова падает вниз и я замираю. Из спортивной тонированной тачки выходит знакомое лицо. Поправив кепку, парень показывает на секунду свою татуировку на щеке, а затем, засунув под руку сверток с чем-то, направляется к моему подъезду.

Эм...

Это же тот тип, что я видела рядом с Эмиром возле торгового центра. Он еще подозревал меня в чем-то. Что он здесь делает?

Спустя две минуты раздается звонок в дверь, и я, отстранив папу, иду в коридор.

— Кого ждешь? — тут же настораживается отец, а я нервно закусываю губу. Да... никого? — Дай-ка я открою, дочь. С такими знакомыми, как у тебя...

— Пап, все в порядке. — обрываю его я, и, прежде чем отец берется за ручку двери, я сама открываю ее и встречаюсь лицом к лицу с тем парнем. Он снова поправляет кепку, чтобы посмотреть на меня и широко улыбается. На нем опять спортивный костюм, только в этот раз на куртке нарисован дракон.

— Даровушки. Давно не виделись. — произносит этот парень и протягивает мне сверток. — Эмирчик передать просил.

Ох, блин...

— Спасибо. — бормочу я, и думаю уже захлопнуть дверь ,но этот тип прямо-таки лучится дружелюбием, в отличие от нашей первой встречи. Подперев плечом косяк, он смотрит на меня.

— Как ты, нормально поживаешь? — начинает он, и тут его взгляд замирает на человеке за моим плечом. Брови парня взлетают на лоб. — Ого, здрасть, дядь Володь. А вы... — его взгляд внезапно мечется между мной и отцом, и в глубине глаз зажигается огонек понимания.

— Ты! — слышу я из-за спины рык отца. — Чего тут забыл, а?! Лия!

Я чувствую, как медленно выпадаю в осадок. Чего?... Он и этого паренька знает? Судя по реакции - он не лучше Эмира...

— Да я ничего, просто передал кое-что. — пожимает плечом парень. — Слушайте, давно с вами не виделись, вы из полиции ушли, что ли?

Я прямо спиной чувствую, что папа начинает закипать так, что вот-вот взорвется.

— Ушел. — рычит отец. — Но это не помешает мне тебя прихлопнуть ,если еще раз появишься здесь! А ну, пошел вон отсюда и забудь сюда дорогу!

Парень скептически поджимает уголки губ и чешет ухо.

— Слушайте, чего так грубо-то? Я б и не появился, если бы кое-кто не попросил зайти. Ладно, бывайте. — произносит он, и, развернувшись, спускается по лестнице. Папа, тем временем, отпихивает меня, захлопывает дверь, и, будто мало ему закрыться на ключ, он еще и щеколду задвигает.

— Пап...

Он поворачивается ко мне и, уперев руки в бока, смотрит на меня грозно. Лицо у папы красное от злости.

— Глупая девчонка ты, Лия! Ты хоть... Ты, блин... — папа делает паузу и медленно выдыхает ,а я уныло смотрю на него.

— Что, он тоже что-то натворил когда-то?

— А ты как думаешь ,раз он меня по имени знает?! С кем ты общаешься, елки-палки?

— Второй раз его вижу, пап. Прекрати.

Папа издает тяжелый, протяжный вздох, будто передумав что-то говорить и грузно опускается на софу в коридоре. Затем грустно смотрит в пол, и как-то от этого сейчас выглядит еще более постаревшим.

— Дочь, я понимаю, ты взрослая уже. Я тебе не авторитет и выпороть ремнем, как бы не грозил, уже не могу. Но, елки-моталки... Ладно, я бухтел, когда ты с предыдущими дураками вместо нормальных парней встречалась. Видно было, что те еще хрены с горы. Но тут я даже не знаю, что делать. Понимаешь, что я просто переживаю за тебя? Разбитое-то сердце родители залечат. Но эти-то... могут что и похуже натворить. И я могу не помочь.