Когда выхожу, Игорь спит. Это прекрасный момент, чтобы уйти незаметно.

Одеваясь, украдкой посматриваю на его красивое расслабленное лицо. Мы еще так близко, но уже бесконечно далеки.

Взяв пальто, в последний раз смотрю на него спящего и тихонечко выхожу. Еще не поздно, на последний рейс до Варшавы успею.

По дороге в аэропорт я глотаю очередную таблетку и пишу Белецкому последнее сообщение:

«Это точно финал, Игорь. Последняя точка в нашей истории. Мы больше не будем контактировать, совсем. Прошу, не воспринимай это сообщение как манипуляцию. Я долго и непросто шла к такому решению. Дело не в тебе и не в твоей измене. Мне нужно решить свои внутренние проблемы. Не ищи встреч, никому из нас они не нужны, мне будет только больней. Я искренне благодарна тебе за все. За опыт, чувства, океан эмоций! Рядом с тобой я повзрослела и многое о жизни поняла. Пожалуйста, будь счастлив и любим. Ты очень талантлив и всего добьешься! Прощай».

***

[1] Тимлид – ведущий разработчик, лидер команды программистов.

Глава 39. Такая любовь отравляет

Когда полгода назад мне удалось вырваться из душных объятий родительской опеки, меньше всего я думала о любви. Я жаждала чего-то нового и неординарного, мечтала о крутой карьере и тотальной независимости.

Игорь Белецкий предложил просто поиграть, взамен пообещал мечту. Я радовалась, что сорвала джекпот, но на самом деле – попалась на удочку. Моргнуть не успела, как симпатия к привлекательному боссу превратились в большее.

Чувства вспыхнули ярко, феерично. Я и не знала, что они могут быть такими мощными, не понимала, как их контролировать. Этому нигде не учат!

Поначалу было кайфово. Казалось, мы с Игорем созданы друг для друга. Я им восхищалась, он одаривал нежностью и заботой. Постепенно, сама того не осознавая, я стала зависимой от его знаков. Наслаждалась, когда чувствовала себя желанной и нужной, расстраивалась, если обделял вниманием.

Сгорать от любви – это только звучит красиво. Горение – процесс разрушающий, оставляющий после себя едкий газ и пепел. В реальности страстная, всепоглощающая любовь отравляет и выжигает дотла.

Ревность – чувство яркое и острое, обида ­– жалкое и разъедающее. Вместе – они страшная сила. Меня изломали вдоль и поперек.

Узнав подробности измены, я начала мучать его, при этом еще больше мучаясь сама. Мне в прямом смысле было больно дышать и не хотелось жить. На райском острове ночами представляла, как вхожу в океан, уплываю на глубину, ныряю и глотаю воду, пока не захлебываюсь.

Инстинкт самосохранения оказался сильней. Я выбрала жить и приняла волевое решение закончить токсичные отношения.

Наше расставание получилось таким же красивым и волнительным, каким был роман. Гарик все правильно понял. Не стал звонить и не ответил на сообщение. Сделал, как просила – оставил в покое.

Прошло всего три дня, а мне уже легче. Днем папины проблемы отвлекают, ночью мамины таблетки спасают.

– Ариша, спустишься на кухню? – зовет мама. – Я буду жарить блинчики. Поможешь?

– Сейчас иду, – отзываюсь, поднимаясь с кровати.

Люблю, когда она готовит блины. Они так вкусно пахнут! Дома становится уютно, как-то теплей и радостней.

– Садись за стол, будешь смазывать края маслом, – командует мама, придвигая вилку и масленку.

Это она хорошо придумала. Когда руки заняты, ждать легче.

Сегодня папу должны отпустить. Для мамы это будет сюрпризом.

– Ну мам! Я так не играю. Он ни разу не комом, – возмущаюсь наиграно, когда на тарелку падает первый кружевной блинчик.

С первого до последнего блины у нее идеальные, ровненькие и тоненькие.

– Хотела стащить бракованный? – догадывается.

– Так он испорченный, – говорю, запихивая в рот вкуснятину, – Дырочки не симметричные!

Впервые за много дней мама смеется. Коротко так, боязливо. Словно уже разучилась.

Буду считать это хорошим знаком. Буду верить, что еще час-два – и папа позвонит. С утра он дает показания, обличающие Влада и его финансиста, после этого арест заменят на подписку о невыезде.

– Влад вчера приезжал? – спрашивает мама, переворачивая сковороду. На тарелку падает второй блинчик. – Соседка утром сказала, что видела его машину. А ты молчишь. Что он хотел? – внимательно смотрит на меня.

Накалываю вилкой масло, принимаюсь елозить им по теплому блину.

– Он привозил бумаги на подпись. Я ж у вас главный директор. Большая босска!

– Барбоска! – передразнивает и отворачивается к плите, чтобы налить новую порцию теста.

Вроде не заметила. Обычно она сразу замечает, если обманываю или недоговариваю.

Влад вчера был, но не с бумагами. Приезжал за флэшкой. Пришлось ее отдать, папе нужен был еще день. Я рискнула.

– Ой, дочка! – восклицает мама. – Ты же со сметаной любишь, а я забыла купить. Не подумала! – сокрушается мама, снимая очередной блинчик.