Гордый атаман речных пиратов-ушкуйников Микула имеет все: богатство, славу, большое войско преданных ратников и даже свой град, где он почти как князь. Почти, а хотелось бы… За помощь старой княгине, отстоять удел для внуков-княжичей, Микула просит в жены внучку-княжну. Заветная цель близка, но в тщательно продуманный план вмешивается любовь. А на дворе 6745 лето (1237 г.), в воздухе уже пахнет грозой, идет неведомая рать с востока. Сумеют ли два любящих сердца противостоять соблазнам и выйти невредимыми из предначертанных испытаний?
Пролог
Октябрь 1236 г.
– А что, Сбыслав Гордеич, хозяин любезный, коли посватаюсь, отдашь за меня дочь?
В хмельных очах гостя плескалось наглое веселье. Любопытная тишина разом накинула невидимые платки на рты пирующих, создавая в душной гриднице тревожное напряжение. Тридцать пар глаз уставились на хозяина застолья – что ответит, как выкручиваться станет? Откажет сразу, резко и грубо, или станет юлить и выворачиваться, чтобы не обидеть почетного гостя, ради которого выставил, не скупясь, на широкий стол лучшие яства и обильное питье.
Сбыслав чуть нахмурился, явно размышляя о том же. Гость терпеливо ждал, расслабленно облокотившись о лавку, словно и не понимал, что загоняет хозяина в угол.
– Ты, Микула, рода славного, и отца, и деда твоих я знавал, царствие им небесное, а уж прадед, что и говорить, – на распев начал Сбыслав, крестясь на красный угол. – Да и сам ты в бою храбр, многими добродетелями украшен…
«Значит все же выкручиваться», – попрятали в бородах улыбки пирующие, выдыхая. Оно и верно, зачем же в открытую ссориться с могучим ушкуйником? Не лучше ли ласково отказать, нехотя, да побольше лести подлить, чтоб и не понял медведище этот, что ему «путь указали»? Ишь куда взлететь надумал, младший да в опальном роду, а туда же, с богатейшим боярином Торжка лезет родниться, которому незазорно и за посадника новгородского дочь пристроить! Хмель в голову ударил, али и вправду считает, что ровня? Все этим Мирошкиничам былые времена мерещатся, когда они великим градом ворочали да против князей перли.
– Видит Бог, хотел бы такого зятя иметь, – полился сладкий голос хозяина, – да что там зятя, сына родного, – Сбыслав раскрытой ладонью ударил себя в грудь, – но только дочь моя уж сговорена. Прости, – при этом он сокрушенно мотнул плешивой головой.
– А кто ж сговоренный тот? – подался вперед Микула, словно не расслышав. – Мнится мне, дочь твоя про своего сговоренного и не ведает.
Сбыслав потер вспотевшую шею, кашлянул. Гости затаили дыхание, понимая, что представление еще не окончено.
– Ладно, буду откровенен, – хлопнул себя по колену хозяин. – Вот ежели бы ты поселился здесь, в Торжке, подле меня, а не лез в леса дикие, то отдал бы дочь за тебя тут же, не глядя. Но ты ж все равно не останешься, в городец свой уйдешь и жену с собой заберешь, так ведь? То-то же, – довольно заулыбался Сбыслав, видя, что гость не возражает. – А она у нас одна, кровиночка. Ты уж не обессудь, Микула, а в глушь я ее не выдам, среди нехристей поганых жить.
– Стало быть, брезгуешь, – по-своему оценил отказ гость, прищуривая очи.
– Тут ты не прав. Обидеть не хочу, вот нет у тебя пока детишек, чтоб правоту мою понять, сердце отцовское разуметь. А появятся, так поймешь.
И опять оглушающая тишина. Что ушкуйник ответит, не схватится ли за меч, с него станется, буян тот еще? «У-у-у-у», – зловеще завыл пес на дворе, заставляя невольно вздрагивать. Недобрый знак!
– А и верно, – усмехнулся Микула, показывая крепкие хищные зубы, – на кой мне боярышня, жениться, так сразу на княжне.
Громкий хохот потряс стены, гости разом разомлели, расслабились. Шутит, стало быть, не в обиде, пронесло, можно дальше наслаждаться жирным мясом да пить сладкий сбитень.
– А чего ж, Микульша, княжну-то? Жениться, так на самой царевне царегородской, – решился подковырнуть один из крепко пьяных горлопанов.
– Я добродетельной скромностью украшен, так высоко не лезу, – усмехнулся Микула, поднося к губам чарку.
И новый взрыв хохота.
– Да здрав будет Микула Мирошкинич! – закричал хозяин, вскакивая с лавки с громоздкой братиной в руках, трезвым разумом понимая, что слишком далеко в потехе заходить не следует, все равно, что щелкать медведя по носу.
– И тебе не хворать, – насмешливо процедил Микула, лениво отхлебывая из протянутого ему сосуда.
Чувствуя неприятную слабость в ногах, хозяин тяжело опустился на лавку. «И без татя https:// /ebook/edit/dar-ushkuyniku#_ftn1 этого обойтись нельзя, и с ним, что по раскаленным углям бегаешь, маета одна. А Парашку надобно выдрать, чтоб хвостом пред кем не попадя не мела, да отца под монастырь не подводила».
Лунная ночь нежилась в молодом октябрьском снежке, зима развешивала иней на не успевшие скинуть листву деревья. Над избами дремлющего Торжка поднимался молочный дымок, убегая к жемчужным звездам. Микула распахнул кожух, полной грудью вдыхая морозный воздух. Хорошо!
– Запахнись, дурень, застудишься, – ворчливо рявкнул на него старый дядька Завид, семенивший рядом. – И чего тебя понесло свататься? Знал же, что не отдаст.
– Да так, подергать захотелось, – улыбнулся Микула, бережно поддерживая старика под локоть.
Гриди охраны шли чуть поодаль, давая хозяевам потрепаться без лишних ушей. До дома можно было и в возке докатить, да захотелось размяться, отойти от хмельного угара.
– Э-э, подергать, – передразнил дядька племянника, – вымахал, потолки в горницах подпирать, а ума не нажил. Давно бы нашел девку попроще, да детишек народили бы, мне старому в утешение. Скольких уж я тебе предлагал? Все нос воротишь. Хорошо, отец не дожил, не видел такого позора. Ишь, княжну ему подавай, хмельная твоя душа!