Утром Тайри обнаружила постояльца на кухне, вдохновенно сочиняющего завтрак из того, что осталось от вчерашнего набега — для себя, любимого, разумеется.

— Присоединяйтесь, миледи, если голодны, — пробубнил он с набитым ртом, что-то помешивая на сковороде, — хотя, если честно, мне тут и одному мало. И я тороплюсь.

— Благодарю, я сыта.

— Воздухом и любовью?

— Пусть для вас останется эта версия, — холодно ответила юная леди.

— Ну и ладно, мне больше достанется.

— На здоровье, и приятного дня. — Ноэль не то чтобы начал раздражать Тайри, но нравился он ей все меньше и меньше.

— Счастливо, миледи. После обеда будьте здесь. Я приступаю к эскизам… наверное.

— Вы что, сами еще толком не решили?

— Это зависит от того, успею ли я за полдня завершить одно важное дело.

— Ну так завершайте, вам никто не мешает, — пожала плечами леди и открыла Короткий переход в "Улитку".

Как и ожидалось, свои таинственные дела художник завершил только поздно вечером, за что мастер и ученица были ему благодарны. Увы, на следующий день за это пришлось расплачиваться. Ноэль под предлогом эскизов присутствовал, казалось, везде и довел-таки всех до белого каления своим сарказмом и наглостью. Последней каплей стало его желание принять ванну перед ужином. В купальне он обосновался надолго, распевая фривольные песенки и постоянно спрашивая хозяев, нет ли у них пенящейся уккабской соли с запахом фиалок или, скажем, эликсира для закрашивания седины…

Тайри минут десять размышляла, что будет действеннее: разогреть воду в ванне, где плескался несносный гость, до кипятка, или подсунуть ему средство, что окрасит его патлы в чудесный изумрудный цвет, нет, пожалуй, ярко-розовый подойдет больше! Человеколюбие победило, и леди Даллет, поколдовав над одной из своих склянок, не глядя сунула ее в приоткрытую дверь купальни.

— А спинку потереть? — донеслось вместо "спасибо".

— Моргенштерном? Так ведь облезешь… — прошипела в ответ леди, отчаянно сожалея о том, что не может мгновенно сотворить из мочалки морского ежа. Ну да ничего, посмотрим, насколько хорошо подействует эликсирчик!

Гай, узрев Ноэля за ужином, чуть не подавился.

— Что это с тобой, мастер? Не ожидал, что твое магическое корыто подействует на меня столь благотворно? Или думал, я там растворюсь?

— М-да… Интересно, а после купания, ну, скажем, в илатских термах, каков был бы эффект? — спросил ваюмн, глядя, почему-то, на ученицу.

— Полагаю, он был бы…э… всеобъемлющим.

Заказчик и его дама почему-то усиленно прятали глаза и изо всех сил старались сохранять на лицах каменное спокойствие. Временами сил не хватало, и они начинали переглядываться и покашливать.

— Демоны вас раздери, я что, настолько прекрасен, что на меня нельзя смотреть, как на солнце? — не выдержал Ноэль.

— Угу, — глядя исключительно в тарелку, ответила леди, а Гай хихикнул.

Художник схватил отполированный до блеска серебряный поднос, стряхнул с него фрукты прямо на скатерть и воззрился на свое отражение. Зрелище было феерическим: волосы, брови и даже отросшая щетина окрасились во все оттенки розового и пурпурного. Некоторое время гость изучал свое отражение с разинутым ртом, потом отложил поднос, поднялся и ушел к себе в комнату.

— Я все испортила? — спросила Тайри у хохочущего Гая.

— Понятия не имею, но проучила ты его знатно. Теперь будет, аки цветочек.

— Ну, я ж не зверь. Завтра проснется в прежней окраске.

— Вы вернули меня к жизни, миледи, — страдальчески проскрипели с порога, — возможно, я даже найду силы работать.

Весь оставшийся вечер Ноэль проторчал в гостиной, завязав голову платком на пиратский манер. Он очень просил не обращать на него внимания и вообще считать за предмет интерьера, молчал и рисовал.

Еще три дня прошло столь же тихо и спокойно. Окраска исчезла, от Ноэля не было слышно ничего кроме "здравствуйте", "спасибо" и "спокойной ночи". Он изводил блокнот за блокнотом, становился все более задумчив и печален. Наконец художник снова исчез куда-то, вернулся с коробкой особых красок в маленьких стеклянных баночках, пучком тонюсеньких кисточек, непонятным свертком, а также тремя бутылками вина и корзинкой съестного в придачу. Заперся в кабинете, очень вежливо попросив не беспокоить его, даже если в доме случится пожар, или Отступник на пару с Создателем явятся по его душу.

— Всё, — сказал Гай, — засел за портрет.

— Так быстро? — удивилась Тайри.

— Я же просил о срочности. И не удивляйся, холста ты не увидишь. Я заказал миниатюру.

Затворничество Ноэля продолжалось около суток. Гай узрел знакомого у камина поздним вечером. Тот был мрачнее тучи и усердно скармливал огню листки с набросками. В ответ на вопросительный взгляд ваюмна художник тяжко вздохнул и ответил:

— Всё не то, Гай, всё из рук вон… Мне не нравится то, что получается. На бумагу лезут мои мысли и сны, а не то, что есть на самом деле.