— Не откажу, ваше величество.

Интересно, как бы это у нее получилось? Когда император чего-то хочет, он получает желаемое так или иначе.

— Вот и отлично. Эй, милорды, налейте нам кубки!

Вино оказалось золотистым, сладким и шипучим. Бурлящим — как сама жизнь.

**** **** ****

Возвращение домой было светлым и праздничным — только не для Тайри. Его величество сразу же назначил дату аудиенции (исключительно для уточнения планов) и срочно занялся обустройством будущего посольства валлиров в Столице. Даль и Орнери, получив от государя вполне конкретные указания, всерьёз задумались о свадьбе. Габриэль вернулся на службу, а Одри неожиданно попросилась в ученицы к одной пожилой даме, стихией которой была вода. Леди Даллет справедливо полагала, что и тут не обошлось без императора. Рядом остался только верный Даррен, перед которым она чувствовала себя со всех сторон виноватой. Он исключительно ради неё впутался в крайне опасное дело, пошёл на Тропы, не будучи полностью здоров, и исцелила его не она, а богиня тиншельтов. Не говоря уж о том, кто кому спас жизнь. Потому что, будь Тайри одна, она и не подумала бы спасаться. Зачем жить, если Гая больше нет с ней, его вырвали с кровью из живого кричащего сердца, и она ничего не смогла сделать. Умом юная герцогиня понимала, что магия крови Ноалики в сочетании с силами, унаследованными ею от матери-Подмастерья не оставили им с Гаем ни малейшего шанса, а сердцем… Сердца не было. Вместо него в груди болезненно дергалось нечто тяжёлое, похожее на кусок камня с очень острыми гранями. Первую неделю по возвращении леди Даллет ещё держалась, а потом не выдержала и вернулась в маленький дом в квартале Семи Гильдий. Там даже не успела скопиться пыль — работали настроенные Гаем чары. Всё осталось таким, как в первое утро нового года: букеты из еловых и можжевеловых веток в вазах, красные свечи на окнах, праздничное убранство комнат. Тайри медленно поднялась по лестнице в спальню. На кровати лежал парадный камзол, рядом брошена серебристая шёлковая рубашка. В походе шёлк и бархат ни к чему, да и в жизни Гай предпочитал одеваться просто и практично. С огромным трудом удержавшись от того, чтобы не сгрести все это в охапку, не зарыться лицом в надежде ощутить рядом родное тепло, запах, дыхание, целительница в голос всхлипнула и выскочила из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Так можно сойти с ума… В кабинете царил идеальный порядок, а на столе, под тяжёлой гьяттской шкатулкой ждал исписанный родным чётким почерком лист бумаги. И когда он все это успел? Сборы проходили в дикой спешке, император так стремился увидеть Ллир, что не дал им ни одной лишней минуты. Тайри села в кресло, подвинула к себе письмо, тщетно пытаясь разглядеть строчки сквозь слезы. Сделав над собой усилие и вытерев глаза, она сосредоточилась и будто услышала голос любимого наставника.

"Тайри, милая!

Прости меня, я столько всего не успел, не решился, не сказал, пока не стало слишком поздно. Пожалуйста, прими мой подарок. Та мелочь, что я вручил тебе в Длинную ночь, не в счёт. Я долго не понимал, зачем полжизни с таким упорством собирал эти жемчужины — пока не встретил тебя. Наш сосед-ювелир по моей просьбе создал достойное тебя ожерелье. Понимаю, что это ничтожно мало. Куда ни глянь, всего ничтожно мало: дней, ночей, слов, поцелуев…

Что бы ни случилось со мной, куда бы ни потащила меня судьба, что бы ни творили со мной в Убежище, я буду помнить, любить и стремиться к тебе. Я буду искать возможности, средства и пути, чтобы вернуться. И я буду, пока жив, слышать тебя, пусть не чётко, не всегда и независимо от моего желания. Прости, но я не считаю себя в праве тебя обнадежить. Безумно хочу сказать: жди меня, и я вернусь, но это будет нечестно. Да и не хочу я, чтобы ты потратила свою жизнь на ожидание. Это красиво, но жестоко и бессмысленно. Поэтому — живи, сражайся, открывай новые миры и будь счастлива. Расправь свои чудесные крылья, лети, создавай, оберегай — и будь счастлива! Не останавливайся, оставайся собой, ничего не бойся — и будь счастлива. За нас обоих.

Надо бы написать "прощай", но я не хочу, потому что так уходят навсегда, не надеясь на встречу, а я все ещё храню эту хрупкую и несбыточную надежду.

Поэтому — до свидания — когда-нибудь — на этих или иных дорогах.

Люблю тебя. Гай".

В шкатулке пряталось нечто чудесное из редких синих "русалочьих слез", голубых топазов и серебряной филиграни.

— Зачем оно мне, Гай! Если раньше все было ради тебя и для тебя, зачем мне теперь вся эта роскошь?! — прошептала Тайри, зная, что ответа не будет.

Она обещала самой себе, что не оставит попыток и будет искать любимого. Увы, тех кто мог бы подсказать и направить ее поиски, похоже, и вовсе нет в этом мире. Если бы осталась нить… Возможно, стоит обратить внимание на заметки, которые столько лет вел мастер. Кто знает, не удастся ли ей найти нужный путь там, где наставник его попросту не заметил? Леди Даллет уверенно выдвинула верхний ящик стола. Магический замок подчинился беспрекословно, убирая фальшивое дно и открывая тайник, где в полном порядке лежали толстые тетради в кожаных переплетах Восемь рукописных сокровищ, оставленных для нее Гаем.

Тайри решительно смахнула последние слезы, открыла первую страницу и напрочь забыла о времени. Когда догорели свечи, она не задумываясь зажгла магический светильник. Утро застало ее в том же кресле. Оторваться было выше её сил, Тайри будто снова слышала голос мастера, его ироничные или восторженные интонации. А еще ваюмн умел мастерски излагать все свои наблюдения, получилось интереснее любого романа. Юная леди с головой ушла в чтение, надеясь, что вот-вот нащупает ниточку, что приведет её к мастеру, где бы он ни был.

Она не успокоилась, пока не прочла все тетради до последней. Почти неделя наедине с Гаем, его мыслями, наблюдениями, строгими выкладками, путевыми заметками. Ваюмн знал её родной мир так, как мало кто из ныне живущих. И полюбил его всем сердцем задолго до того, как встретил свою ученицу. Но ни его научные труды по теории и практике порталов, ни подробные описания опасностей Троп не давали ни малейшей зацепки, как найти его самого. Тайри, разумеется, вспомнила о Таверне и её хозяине, но надеяться на него вряд ли стоило. Кьялар не вмешивался в чужие судьбы. От собственной беспомощности накатывало то холодное бешенство, то полнейшая апатия, и леди Даллет часами сидела, глядя в пустоту, не имея сил просто сделать шаг, не то что заниматься изысканиями. Временами, от осознания безвозвратно и бесполезно утекающего времени, хотелось кричать или бежать, куда глаза глядят. Не давали погрузиться в бездну безразличия к себе и жизни только долг целителя и данные императору обещания. В конце весны, вполне возможно, ей самой предстояло стать кому-то наставницей, а осенью ещё и возиться с магически одаренными детьми в лицее.

Видимо, кто-то умудрился притащить в Столицу с острова Гронн настоящую зиму. Настолько настоящую и суровую, что становилось не по себе. Сейчас казалось, что весна никогда не наступит. Сначала три дня не переставая валил снег, а потом город сковали сильнейшие за последние лет двадцать морозы. Люди передвигались по улицам перебежками, от магазина к магазину, от тепла к теплу. Опустели угольные и дровяные склады, бешеным спросом пользовались меха и согревающие амулеты. Все маги, умеющие худо-бедно создавать Короткие Переходы, были мобилизованы на императорскую службу, чтобы обеспечить доставку продовольствия и топлива в замерзающую Столицу и другие близлежащие города. Естественно, его величество не обошёл вниманием и Тайри, не оставив ей ни одной свободной минуты. Сопровождая караваны, пропуская обозы из южных и восточных провинций Империи через порталы, патрулируя улицы вместе со стражей и дежуря в госпитале, юная леди постепенно очнулась от воспоминаний. Она продолжала искать необходимую информацию, другое дело, что времени на это у неё почти не было.

Зима лютовала чуть больше месяца, но, стоило морозу отступить, появились иные проблемы. На саму юную леди, на старших Даллетов, на Одри, Габриэля и Даррена стали нагло нападать прямо на улицах. Были это самые обыкновенные люди, отребье с городского дна, которое за деньги сделает что угодно. Использовать против них магию по закону было нельзя, оставалось только вооружаться и привыкать к кольчугам. Не то чтобы Даллета-старшего это пугало, но жить в постоянном напряжении из-за невозможности поставить на место зарвавшихся негодяев было сложно. Возможно, его величество и закрыл бы глаза на нарушение закона, но не сейчас. Высшее дворянство роптало, влиятельные купцы и банкиры сколачивали свой альянс, а ещё кто-то распустил слухи, что слишком суровая зима — дело рук распоясавшихся магов. Слишком много воли им дал император, обычным людям и вздохнуть-то без мажьего дозволения нельзя… Пришлось срочно придумывать выход.