А Одри услышала в ответ:

— Со мной и правда ничего не случилось. Кроме жизни.

Деревенская колдунья сочувственно вздохнула. Жизнь каждый живет, как умеет. Можно подставить плечо, но ни голову свою, ни сердце другому человеку не приставишь.

А в полдень у порога особняка Даллетов с роскошного жеребца спрыгнул императорский фельдъегерь.

— Послание для Тайонны-Ри, леди ор Даллет, — звонко сказал он отворившему дверь дворецкому, — лично в руки.

Проследив, чтобы удивленная и растерянная Тайри при нем распечатала и прочитала письмо с сине-золотым императорским гербом, он поклонился и исчез также внезапно, как и появился.

— Что пишут из дворца? — светским тоном осведомился лорд Даллет, издали наблюдавший всю эту ситуацию.

— Его хитроумное величество желает меня видеть, — сообщила его дочь, не почувствовав ни страха, ни даже волнения.

— Раз желает, значит, увидит. Не забудь свой сапфир. Он очень тебе идет, — герцог лукаво улыбнулся Тайри и вернулся к оставленной на столе книге. Он ожидал чего-то подобного, недаром же государь лично озаботился выбором наставника для его дочери. Похоже, сегодня император решил проверить, хорошо ли выполняются его указания. А может, ему пришло в голову, наконец, объяснить, зачем все это нужно? Вряд ли… Лишь бы не потащил Тайри в какое-нибудь Создателем проклятое место, с девочки станется согласиться…

**** **** ****

Перед его величеством стояла совсем другая девушка, а ведь всего-то год прошел с момента их сумбурного знакомства на Весеннем балу. Строгое жемчужно-серое платье, строгая гладкая прическа, только сапфиры все те же. Тот, что на ленте — настоящее чудо, древний живой камень. А глаза-то уже смотрят иначе. И его величество пока не мог понять, нравится ли ему это "иначе". Больше твердости и умеренности во взгляде, больше спокойствия, и… ничего, отражающего чувства и мысли. Закрылась от всесильного монарха, истребителя Даллетов? Было бы жаль, если так. Но он все-таки попытается поговорить с ней, ведь откровенность почти всегда вызывает ответную откровенность. Другое дело, если юной леди есть, что скрывать. Нечто глубоко личное. Тогда все эти "маски" и "стены" вполне понятны…

— Рад вас видеть в добром здравии, миледи, — улыбнулся монарх в ответ на глубокий реверанс юной герцогини Даллет, — признаюсь, я давно собирался побеседовать с вами. О ваших успехах в учебе я наслышан. Милорд ректор удивляется, как это некоторым студиозусам удается успевать по всем указанным в плане дисциплинам, да еще периодически попадать в разные немыслимые ситуации. И выходить при этом сухим из воды.

— Я стараюсь, ваше величество, — скромно ответила Тайри, — кроме того, мне просто очень интересно. И у меня лучший наставник.

Император кивнул:

— Это так. Лучше мастера Гайдиара сейчас уже, пожалуй, никого и нет. Ваюмны ушли… почти все.

— Я бесконечно благодарна вашему величеству за возможность…

— Не стоит, миледи. И вообще, давайте уже закончим с этим придворным официозом, — недовольно нахмурился император, — у нас с вами будет длинный разговор, и мне очень хочется, чтобы вы поняли меня и приняли верное решение. А вот давить и приказывать мне совершенно не хочется.

Тайри удивленно взглянула на государя.

— Всё, что в моих силах…

— Не бросайтесь обещаниями, миледи. Я не хочу, чтобы вы потом о них пожалели. Возможно, вы сочтёте мою просьбу неприемлемой. Но сначала я попробую изложить причины, которые вынуждают меня к подобным просьбам… — Рикарт ор Льофф задумчиво умолк, внимательно наблюдая за своей собеседницей, потом продолжил, — знаете, когда-то мастер Гайдиар учил и меня. Но, в отличие от вас, любая моя попытка ступить на Тропу или еще каким-нибудь способом попасть за границы нашего мира заканчивалась полнейшим крахом. Другие мои наставники, и, прежде всего, мой отец, объяснили мне, почему так происходит. Вам уже приходилось слышать о Границе и ее Блюстителях? О Стражах Покоя, как говорят в народе.

— Да, государь.

— Скорее всего, от отца, я полагаю. И легенду о тех, кто не вернулся, тоже?

— Никогда. — Глаза юной леди засветились нешуточным интересом. — О чем она?

…Это было так давно, что фактов почти не осталось в людской памяти, а то, что сохранилось — стало легендой. Сколько было тех, кто отдал себя миру без остатка? Точно никто не помнит, но люди любят считать, потому что любят определенность. Цифры в легендах условны, но за тысячи лет люди привыкли к ним… Сколько было первых, не просто вставших на рубеже — ставших рубежом, вам никто не расскажет. Кем они были? Этого тоже никто не помнит, но уж не людьми — точно. Кто-то самый смелый из их последователей сохранил память о том, что они были чужаками. Очень могущественными чужаками, волею всемогущей судьбы оказавшимися рядом с молодым, красивым и ничего не подозревающим миром. Им некуда было возвращаться, что-то случилось с их родиной, а чужая им была не нужна. Но отдавать на растерзание хищникам Тьмы и хаоса очередное создание Творца они посчитали невозможным, а подобное применение собственных сил — достойным. И они уже сталкивались с этим противником. В дальнейшем люди стали говорить, что первых Блюстителей было десять — наверное, так им было легче.

Второй десяток тоже к человеческому роду не относился. Они были из рода Хранителей — два поколения Крылатых Князей из клана Поющих Солнцу. В заповедных горах остались самые старые и самые юные. Те, кто был в полной силе, присоединились к Блюстителям невидимой простым смертным границы.

Третий десяток встал вскоре рядом с ними. Сильнейшие маги, рожденные и воспитанные для боя, лучшие из братьев Ордена Опоры. Каждый из них успел воспитать учеников и родить детей. Они знали, что их опасные для прочего мира знания именно сейчас могут пригодиться для охраны Границы. Не слыхали ничего о таком ордене? Не мудрено, его путь затерян в веках, он и на заре своего существования был известен не всем. Некоторые утверждают, что последний его оплот существует до сих пор, только дорогу к нему никто не знает.