В общем, к черту все это. Возьму все, что откладывал на отдых летом, и мотну на море первым же рейсом. Солнце, девушки, пиво и веселье – на неделю знатного кутежа запасов хватит. А там, глядишь, вдохновлюсь приключением и замучу что-нибудь мощное и прорывное, а не очередной трижды пережеванный проходняк.

От мечтаний отвлек пронзительный детский визг – малолетняя бестолочь как угорелая носилась по перрону, вереща на всю округу. Причем порой бежала прямо по краю платформы, в то время как молодая мамаша с головой ушла в телефон. Когда же кто-то из сердобольных стариков делал ей замечание, она как резаная орала на ребенка, после чего возвращалась к важной переписке с очередным оленем, а ребенок – к беготне вдоль платформы.

Оставалось надеяться, что эта чудесная парочка не окажется со мной в одном вагоне. Чтобы еще больше отрешиться от раздражающего шума, надел солнцезащитные очки и представил вместо серого вокзала напротив жаркий галечный пляж, где загорали сплошь красотки в бикини.

Но вскоре из фантазий вырвали сразу три оглушительных звука – плач ребенка, визг мамаши и рев локомотивного гудка. Как и следовало ожидать, чадо добегалось и грохнулось прямо на рельсы, да так, что не могло встать и только отчаянно выло и тянуло грязные ручонки.

Девушка же встала на колени и пыталась схватить малыша, да только высота не позволяла коснуться даже кончиков пальцев. А прыгать за ним никто не спешил – приближалась электричка, причем слишком быстро, и даже искры из-под застопоренных колес не сильно ее замедляли.

Я огляделся – кто-то охал и заламывал руки, кто-то отворачивал своих детей и закрывал им уши, кто-то снимал происходящий ужас на видео. Рисковать жизнью никто не собирался, да и некому, собственно, было. Рядом стояли только старики, пузатые мужики за сорок и школьники – какие из них спасатели?

Пришлось все делать самому. Да и не смог бы я просто стоять и смотреть – одно дело склоки с учениками, но это уже совсем перебор. Поэтому сбросил рюкзак вместе с инстинктом самосохранения и прыгнул за мальцом. И только тогда понял, что выбраться вдвоем уже не получится.

Я поднял мальчишку, точно Симбу над скалой. Мама тут же сжала его в объятиях, даже не догадавшись мне помочь – тогда, глядишь, смог бы выскочить, весу-то немного. Но все, что успел – это повернуться к надвигающейся стальной громаде и зажмуриться. Как ни крути, а умер не зря – многие погибают куда как бессмысленнее.

Пронзающий насквозь вой клаксона, крики с платформы, удар – и пустота.

Которая почти сразу сменилась криками чаек и приглушенным шумом прибоя.

Стоп – что?

Я кое-как разлепил веки и осмотрелся – вместо больничной койки или, упаси Перун, гроба я лежал на роскошной кровати в огромном вагоне, обставленном не хуже президентского люкса. При этом почти вся мебель выглядела, точно купленная в антикварной лавке: все тяжелое, громоздкое, из лакированного черного дерева и начищенной до блеска меди.

За окном колыхалась громада моря – поезд шел вдоль берега. Вдали – на горизонте – низко клубилась похожая на шайбу туча, в остальном же картина открывалась совершенно идиллическая, прямо как из моих фантазий. И первая мысль, которая тут же цунами смыла все остальные – неужели я попал?

Неужели.

Я.

Попал?

Вскочил, как ужаленный, и подлетел к ростовому зеркалу рядом с гардеробом. Из отражения на меня смотрел подтянутый рослый господин лет тридцати – с широкими плечами, пронзительно-глубокими голубыми глазами и ухоженной короткой бородой. Стоит ли говорить, что этот человек не имел со мной настоящим ничего общего? Холеное лицо, благородный строгий взгляд и превосходная осанка, которая не исчезала, даже когда я пытался сутулиться.

Из одежды на мне были только кальсоны и просторная белая рубаха, так что не удержался и взглянул на главный калибр – эта деталь так же обрадовала куда больше предыдущей, и я едва не заорал от радости. Девять из десяти моих книг – про попаданцев, и вот теперь я тоже исекайнулся! Осталось только понять, в кого и куда.

Долго искать не пришлось – на прикроватной тумбочке стояла черно-белая фотокарточка в рамке, на которой новый я сидел рядом с самим императором Николаем Вторым – вернее, с его местной альтернативной версией. О том, что я попал не просто в прошлое, а в иное измерение, подсказала верительная грамота, лежащая тут же. На листе с вензелями и гербовой печатью красивым каллиграфическим почерком означалось следующее:

Пр?дъявит?ль с?й грамоты

Романскiй Матв?й Ал?кс?явичъ, в?ликiй князь Таврiческiй, Курскiй и Б?лгородскiй

Назначенъ Его Имп?раторскимъ В?личествомъ Николаемъ Ал?кс?явичемъ

В?рховнымъ Р?кторомъ Ялтинскай Акад?мiи Магическихъ Наукъ

Срокъ заступл?нiя на службу съ мом?нта полученiй с?й грамотъ до н?поср?дств?ннаго распоряж?нiя Имп?ратора

Так, секунду… Я написал всего два текста в жанре боярки, отдавая предпочтение классическому фэнтезийному Средневековью, но кой-чего из матчасти помнил. Великий князь – это прямой потомок правящей династии и потенциальный наследник престола. Выше великого князя только сам император, а значит, я прихожусь Николаю достаточно близким родственником.