– Прогнать? – тихо молвила незнакомая девушка в очках. – Вы же сами сказали, что на борьбу нет сил.

– Верно, прямую схватку мы не сдюжим, но сопротивление на этом не заканчивается. Скоро мы найдем способ избавиться от оккупантов, но для этого нужно сохранить максимум боеспособности.

– Но как? – продолжил наседать задира. – Их слишком много.

– О нет, приятель. Их много относительно нас. Но по сравнению с черноморским флотом – это вообще чепуха: размажут и не заметят. Наша главная задача – прорвать колдовскую блокаду и послать сигнал в штаб. И тогда под натиском имперской армады налетчикам придется отступить.

– И как это сделать? – уже спокойнее спросила Виктория.

– Пока не знаю. Но мне в любом случае понадобится как можно больше бойцов. Поэтому повторю – дулю за спину и клянитесь, в чем попросят. Присяга под принуждением не имеет никакой силы – это вам любой судья подтвердит. Хотите верьте, хотите нет, но я не собираюсь никого предавать. Я хочу сыграть в хитрую, а для этого придется на время забыть традиции и нравы. Ведь в конечном итоге, все страдания окупятся с лихвой. Вас будут чествовать как героев, и ни одна собака не вспомнит, что вы делали до победы. Подумайте об этом, – положил руки на стол ладонями вверх. – Нам всем есть что терять. Так давайте не лезть в петлю без толка и смысла.

Студенты замолчали – на этот раз дольше. Кто-то посматривал на меня с надеждой, явно не горя желанием расставаться с жизнью, но поддавшись давлению товарищей. Кто-то, наоборот, с сомнением – можно ли верить тому, кто сдался после первого же выстрела? Вика же не таясь сверлила жгучим взором, словно хотела проникнуть прямо в мозг и найти там истинный замысел. Когда же раздумья затянулись, одна из девушек предложила проголосовать:

– Давайте устроим свой собственный совет. Пусть рассудит большинство: поверить господину ректору или же пойти своим путем.

Ленин, блин, в юбке. Какой на хрен путь, если он заканчивается на дне ваших бокалов? Может, мои действия многие расценят как трусость, но уж лучше быть трусливым победителем, чем мертвым лузером.

– Я ему не верю, – проворчал хулиган, явно мстя за спасение «Пирожкова».

– А я бы дал шанс.

– Я тоже.

– Сомнительно как-то. Мечется туда-сюда, как бакен в шторм. Я против.

Голоса разделились, и решение осталось за главой этой шайки высокородных суицидников. Я напрягся, не отводя взгляда от жгучих карих глаз. Все слова сказаны, и последний камень на весы могло бросить что угодно – от мнимой нерешительности до показной бравады.

Но я верил в то, что говорил. И ни разу не покривил душой, когда раскрыл свой план – между прочим, сильно рискуя. Уж меня-то может сдать с потрохами любой из них и не почувствовать ничего, кроме злорадства. Похоже, Вике пришел на ум тот же довод, что в конечном итоге и склонил вердикт в мою пользу.

– Уж не знаю, что вы задумали, но прямо говорить нам о заговоре – показатель либо глупости, либо искренности. Я поверю вам, Матвей Алексеевич, но если увижу, как вы пресмыкаетесь перед этой мерзостью, если узнаю, что вы предали хотя бы одного из нас – вы горько пожалеете о своем вероломстве. А пока что мы заключим временный союз ради общей цели. Надеюсь, нам не придется об этом жалеть.

– Благодарю, – кивнул с улыбкой. – Вместе мы справимся с любой напастью.

Зачинщица нервно поклонилась и направилась к выходу, уводя за собой последователей. Я же остался сидеть на месте, словно приросши к лавке, и больше всего на свете мечтая пропустить стаканчик-другой, чтобы забыться крепким сном, а очнуться в совсем другом мире, где есть только одна война – война прекрасных полуголых эльфиек за мою постель. Однако на потных переговорах приключения не закончились – теперь на смену одиозным студиозисам пришли преподаватели и обступили меня плотным полукольцом.

– Невероятно! – с восторгом произнес Зарубин. – Как вам это удалось?

– Да какая разница?! – Зых подскочил, схватил меня за руку и что есть мочи затряс. – Хвала Свету, у вас получилось! Не представляю даже, что со мной стало бы, если бы они погибли.

– Так значит, это не вероломство, а ловкий ход… – Одинцов хмыкнул и в раздумьях почесал бороду, после чего окончательно сменил гнев на милость. – Что же, не каждому быть волком или медведем. Путь лиса тоже может привести к победе.

Вивьен ничего не сказала – зато на бледном и холодном, как у мраморной статуи, лице проступила теплая благодарная улыбка. И только Алина продолжила гнуть свою линию:

– И вы просто взяли и поверили? – ведьма в недоумении подняла ладони. – Может, молодежь и клюнет на его слащавые речи, но нам-то не стоит так просто развешивать уши. Пока что господин ректор силен только на словах, но никак не проявил свою лояльность на деле.

– И как, по-вашему, это должно выглядеть? – я встал и с вызовом посмотрел на магистра, которая была от силы метр шестьдесят роста и сорок пять кило веса, зато проблем доставляла, как дохлый слон. – Мне вам голову британца на блюдечке принести? Чтобы оккупанты устроили в отместку децимацию и массовые пытки? Или же вас не план мой не устраивает, а я лично? Ну так засуньте свое мнение куда подальше, ибо моя основная задача – спасти Сакрополис, а не понравиться вашей светлости.