Когда вернулся муж седоголовый,

Он снял с души красавицы оковы,

Привез ей сто вестей от жениха, —

Дышала лишь азизом Зулейха!

Запела птица вещая о счастье,

Для Зулейхи раскрылась роза страсти.

Был сон источником ее скорбей —

Ее избавил призрак от цепей.

Да, наша радость в мире, наше горе —

Лишь сон и призрак, что исчезнут вскоре.

Как счастлив тот, кто на путях земных

Не знал ни призраков, ни снов пустых...

Царевне шах не думал прекословить,

Стал для нее приданое готовить.

Он кукол, чья отчизна — Рум и Рус,

Ей подарил, — я счесть их не берусь!

Гранаты — груди, а уста рубины,

Ланиты — сад, пахучий и невинный.

Ушам от ожерелий — веселей,

От уха и до уха — лук бровей.

То розы, только розы без обмана,

Им не нужны белила и румяна.

Их кудри амброю напоены —

Жемчужины с дыханием весны!

Здесь были также отроки такие,

Что волновали все сердца людские.

Оторвалась, чтоб с ветерком играть,

От их причесок мускусная прядь.

Все шапки — набекрень. Смотри, прохожий:

На гиацинты локоны похожи!

Красавцы, чья одежда так ярка, —

Нежней цветка и тоньше стебелька.

Стан каждого — как волосок прелестный.

Смотри: силком стал поясок прелестный!

Здесь были кони, быстрые как мяч,

Проворные, когда помчатся вскачь,

Они во время бега — быстры, ловки,

Разумны и спокойны при седловке.

Едва лишь тень на них отбросит плеть,

Они готовы к небесам взлететь.

Онагры не догонят их степные,

А в бурных реках — птицы водяные.

Копытами сотрут горы уступ,

Поднимешь плеть — сольются хвост и круп,

Им не преграда — кряж высокогорный,

А поводу всегда они покорны,

Здесь были — все горды как на подбор —

Верблюды, чьи горбы — вершины гор.

Не Бисутун-гора — такие горы:

У них, живых, четыре есть подпоры.

Пусть их к святым пустынникам причтут:

Еды чуть-чуть — и непомерный труд!

Пересекая сто пустынь упорно,

Они питались лишь плодами терна.

Ни сна, ни пищи, труден каждый шаг,

А песнь погонщика звенит в ушах..

Державы целой дань — дивитесь, люди! —

В тюках на каждом двигалась верблюде.

Здесь были драгоценные дары —

Румийские и шамские ковры.

В шкатулках — жемчуг, и сапфир старинный,

И Бадахшана яркие рубины.

В сосудах — амбра из далеких стран,

Татарский мускус и душистый бан.

Погонщики помчались, пыль взметая.

Смотри: земля пестра, как степь Китая!

Невесте предназначил властелин

С покоем брачным схожий паланкин,

Чьи стены — из алоэ и сандала,

Где позолота гвоздиков блистала.

С шатром Джамшида мы сравним назес,

А купол — только с куполом небес.

Утыканный гвоздями золотыми,

Сверкал он жемчугами дорогими.

На паланкине — полог из парчи,