Пришла, для краткого сверкнула взора,

Но как мне больно, что ушла так скоро!

Всю жизнь за ней бежал я, и возник

На миг из-под завесы чудный лик,

Но миг прошел — возлюбленная строго

Закрыла лик, не постыдившись бога.

С губами пересохшими везде

Скитался я, мечтая о воде,

И вот источник вижу я в пустыне,

Но доползти к нему не в силах ныне.

Жизнь еле теплилась во мне, слаба,

Но вновь напала на меня судьба,

Подобно кочевому бедуину.

Я знаю: скоро я сей мир покину.

Пылает грудь, изнемогает плоть, —

Никто пусть так не страждет, о господь!

О, если б смерть мое убила горе,

Тогда страдать я перестал бы вскоре!»

Покинув караван Лайли, к другим

Пристал Маджнун, печальный пилигрим.

Боялся он, бессильный от страданий,

Что, если в том узнают караване

О спутнике таком, ему конец:

Там не найдет сочувственных сердец,

И станет скорбь Лайли невыносимой,

А стыдно горе причинять любимой.

ЮНОША ИЗ ПЛЕМЕНИ САКИФ НАПРАВЛЯЕТСЯ К КААБЕ, ВСТРЕЧАЕТ ЛАЙЛИ, ВЛЮБЛЯЕТСЯ В НЕЕ И ЖЕНИТСЯ НА НЕЙ

Кто жемчуга на нитку нанизал,

Такой блестящий жемчуг показал:

Та, пребывающая в паланкине,

Подобно целомудрия святыне,

Газель, что даже львам внушает страх,

Что явно властвует в людских сердцах,

Что мудрецов в безумцев превращает,

Что силу у могучих похищает, —

Когда обратным двинулась путем

Из Мекки на верблюдице верхом

И каравана опытный вожатый

Верблюдов гнал, умением богатый, —

Один араб из племени сакиф,

Что молод был, и строен, и красив,

С пушком, покрывшим розовые щеки;

С шатром волос, венчавшим лоб высокий;

С таким кольцом на пальце, чья печать

Могла его главенство подтверждать;

Из той семьи, что возглавляла племя

От древности седой по наше время;

О чьих богатствах повесть нам прочла

Сама земля, не зная им числа;

Кто деньги всем дарил, но до отказа

Кошель свой тут же наполнял он сразу, —

Лайли увидел в паланкине вдруг

И он любовь познал в пустыне вдруг!

Завеса от людей ее скрывала,

Но ветерок приподнял покрывало,

И он зарю увидел, — нет, заря

Померкла б, от стыда пред ней горя!

Узнал он дня и ночи связь при взгляде

На спущенные за уши две пряди;

Из-под бровей-подков — очей огонь,

Казалось, высек норовистый конь;

Ее глаза — как будто две колдуньи,

Что чародействовали в новолунье;

Смеясь, развязывал узлы забот

Зубами белыми багряный рот.

На ту луну одним взглянул он глазом

И разом потерял покой и разум.

Попал он, обессиленный от ран,

Как дичь, любви-охотнице в аркан.

Чтоб завладеть Лайли, нашел он свата,

Чья речь была присловьями богата:

Недаром говорили все о нем,

Что он и воду сблизил бы с огнем!

К отцу Лайли он старика отправил,