— У тебя резинка есть? — спросила я, гладя нежной рукой все его.

— Нет, — этот придурок кажется улыбался.

— Как же ты ходишь на свидания, Шурик?

— Мои девушки обычно следят за этим, — усмехнулся он, подхватывая меня за попу и прижимая к себе.

— Странно, что ты до сих пор не женат, полковник, при таких приблудах, — рассмеялась я, не позволяя ему проникнуть внутрь себя.

— Я хочу, — он жестко убрал мои руки и вошёл.

— Ты издеваешься? Отпусти меня, придурок. Мне что потом, аборт делать?!

— Никаких абортов, я женюсь на тебе. Любимая.

— Пошел ты нафиг! Я не хочу за тебя замуж! Я не хочу никаких твоих гребаных детей. Отвали, — волна удовольствия прошла зримо по моему телу.

— Да! — крикнула я, сжимая бёдра. Оргазм подкатывал. Вебер честно держал себя на краю.

— Любишь меня? — спросил, когда я сосала его пальцы, втягивая в себя его желание.

— Не-е-ет! Скотина! Да! Скорей! Да! — я кричала на его конце, на все была готова. Кончила. Обняла всего. Он загнанно дышал на моей груди.

— Время! Время не ждёт, — опомнилась я. Стала приводить себя в порядок.

— Я уезжаю в командировку, — сообщил негромко Вебер.

— Я тоже, — равнодушно проговорила я, наклонилась и звонко поцеловала его прямо в конец. — Одно могу сказать тебе, Вебер. Трахаешься ты лучше, чем твой брат и отец.

— Ты будешь ждать меня?

— Да ты с ума съехал, любимый! Я без секса сутки прожить не могу, а ты хочешь, чтобы я ждала… Сколько дней тебя на будет?

— Восемь.

— Никогда! И ты позвони заранее, прежде чем являться. В моей постели точно кто-то будет.

Он повёз меня в аэропорт. Сам.

— Нафига ты там нужен? Да ещё в парадной форме, — отбивалась я.

Но он был непреклонен. Цветы купил мне за несуразные деньги на входе в аэропорт.

Посадку на Тбилиси уже объявили. Стюардесса и таможенники глядели на него с испугом.

— Все. Давай прощаться. Грузин ты точно напугал своими погонами, — я остановила его возле рамки безопасности.

— Я могу проводить тебя до поля. Мои документы это позволяют.

Он снова, на глазах всех провожающих, стал целовать меня в губы.

— Так. Вебер. Возьми себя в руки. Вали в свою командировку. И приглядывай там за Пашкой. Он мне понравился. Богатырь. Смотри хорошенько, чтобы вернулся! У меня с ним свидание!

— За триста евро?

— Обязательно.

Он отстранился. Посмотрел тоскливо серыми глазами.

— Прощай, — сказал негромко и ушёл.

Я отвернулась. Избавилась, наконец.

Тёплый воздух обнял меня, когда открылась дверь самолета, и мы вышли на трап. Запах топлива, нагретой земли и почему-то кофе.

— Как же хорошо! — воскликнула я, распахивая шубу.

Та тревожила воображение пассажиров весь двухчасовой полет. Ну или это была я сама внутри манто, одетая в неуместное здесь вечернее платье. Я спала честно на плече моего начальника. Но даже сквозь сон чувствовала этот будоражащий интерес в салоне лайнера.

— Тебе нравится, детка? — Давид поддерживал меня за локоть, пока спускались на бетон аэродрома.

— Да! Скоплю денег и стану жить в таком же благословенном месте. Без зимы. И Города, — честно призналась я.

— О! Нас встречают. Прошу, прикинься моей подругой. Это ведь не трудно для тебя? За мои деньги? — быстро шепнул мне в ухо Давид.

Чего-то подобного я ожидала.

Он стоял возле турникета с букетом роз. Розовые розы. Я обомлела. Моё захеренное образование в Южном Университете. Искусствоведческое отделение. Если у Микеланджело была реальная модель для парня с пращой, то чудо свершилось. И стояло сейчас передо мной. В джинсах и черной кожаной куртке. Давид. Тупо — он.

— Мой родной младший брат. Александр. Моя помощница Лола, — представил нас друг другу Давид.

Снова это дурацкое имя. Модель от Микеланджело что-то ответил. Я не слушала. Видела только ореховые глаза и тёплые розовые губы, изогнутые в невозможной, средиземноморской улыбке. Глаз отвести не могла.

— Подбери губы, дорогая. У нас с тобой соглашение, помнишь? — тихо говорил мой начальник на заднем сиденье черного мерса.

— Я помню, — призналась я. И тут же. — Он женат? Девушка?

Я хотела знать.

— Понравился?

— Не то слово! Красив, как Бог, — я призналась.