– Да? А я думал, что ты вчера мне уже всё рассказал.

– Вот как? – удивлённо и испуганно спросил Мартин и на мгновенье задумался.

– Конечно, а ты что, совсем ничего не помнишь? – в следующую минуту Джонни, прищурившись, посмотрел на Мартина, затем похлопал его по плечу, улыбнулся и продолжил: – В общем, если ты всё-таки хочешь меня познакомить со своей новой девушкой, то давай собирайся.

– С какой девушкой? – снова непонимающе спросил Мартин.

– Как «с какой»? Хотя у тебя тут кругом «какие-то» девушки. Надо, кстати, сказать спасибо твоей соседке Стефани за прекрасный кофе и бутерброды. Если бы не её доброе сердце, я мог бы умереть от голода, дожидаясь, пока ты проснёшься, – усмехнувшись, сказал Джонни. – Ну, вставай, пойдём знакомиться с «восхитительной» Сьюзен. Ты мне вчера все уши про неё прожужжал.

– Я тебе вчера рассказывал про Сьюзен?

– Ну, да. А это что у тебя? – и он кивнул в сторону видневшейся из-за шкафа рамы портрета Марго.

– Ничего, – торопливо ответил Мартин.

– Да что с тобой? Ты белый, как мел, – Джонни достал портрет и поставил на стул. – Это же…

Он не договорил, как будто споткнулся.

Мартин вскочил с постели и хотел было убрать портрет, чтобы Джонни перестал о нём расспрашивать, но тот не унимался и всё-таки закончил фразу:

– …Это же Марго, жена банкира Роджера. Она что, позировала тебе? Как тебе удалось её уговорить? Видимо, Марго всё-таки не случайно посоветовала тебе обратиться ко мне в галерею и рекомендовала тебя как хорошего художника? А я-то всё гадал, для кого она взяла второй пригласительный… Значит, на том аукционе вы были вместе?

– Я тебе потом всё объясню. Это совсем не то, что ты думаешь, – Мартин достал сигарету и закурил.

– Слушай, портрет просто бесподобный. Похоже, только позированием здесь не обошлось, а? Я прав? – И Джонни хитро улыбнулся.

– Прошу тебя, только никому не говори. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал об этом, – в сердцах проговорил Мартин.

– Хорошо, не скажу. Ты только не нервничай так, а то придётся бежать за новой порцией виски. Если бы здесь была изображена не Марго, то этот портрет можно было бы выставить на аукцион. И, знаешь, я абсолютно уверен, что мы смогли бы продать его очень дорого.

Он посмотрел на Мартина, потом на портрет и витиевато закончил:

– А если на неё надеть маску, ведь никто не узнает, что это Марго, даже Роджер?

– Нет, исключено… И я буду тебе очень признателен, если мы сейчас закончим на этом, – сказал Мартин, взявшись за пиджак и давая понять, что ему нужно идти.

Джонни смотрел на портрет, как будто пытался запомнить всё до мельчайших подробностей. В конце концов, он не выдержал и сказал:

– Она очень красивая. У тебя получилось. Генри бы понравилось.

– Джонни, ты извини, но я, правда, очень спешу. В общем, если всё сложится удачно, то завтра я буду уже в Лондоне.

– Ты решился?

– Да, – Мартин развернулся к окну и, бессмысленно уставившись на мальчишек, отбиравших друг у друга велосипед, еле слышно добавил: – Здесь меня уже больше ничего не держит.

– Ладно, если у тебя точно всё в порядке, то я пошёл.

– Спасибо, Джонни, что не бросил меня вчера в этом кабачке и привёз домой. Я у тебя в долгу.

– Сочтёмся, – крикнул тот на ходу, а про себя подумал: «Интересно, будучи женатым, как бы сегодня я всё это объяснял своей жене? Всё-таки женитьба – дело серьёзное. С этим торопиться не стоит».

Он вышел на улицу и, в задумчивости пройдя несколько шагов, почему-то вдруг оглянулся, словно желая убедиться, что за ним никто не идёт, затем повернул в сторону переулка и ускорил шаг…

…Мартин закрыл дверь за Джонни и долго, не отрываясь, смотрел на портрет Марго.

«Конечно, его предложение полное безумие, но ведь в маске её действительно никто не узнает. Нет, я никогда не пойду на это!

А что, если взять её портрет с собой в Лондон и показать Генри Говарду? Ведь Джонни сам только что сказал, что у меня получилось… Боже, что я несу? – спорил сам с собой Мартин. – Я слабак. Мне нужно было сразу же пойти в полицию, а я просто взял и напился, как последний трус и подлец! Всё, довольно!»

Больное сознание Мартина и возражало всем его доводам и аргументам, и соглашалось одновременно. Его снова начинало трясти, как в ту минуту, когда он увидел умирающую Марго. Он остановился на пороге своей комнаты и, упёршись головой в стену, попытался успокоиться. Нужно было срочно выходить из дома и что-то делать. Мартин взялся за стакан, чтобы выпить холодный кофе, но в следующую секунду отставил его в сторону, убрал портрет Марго и, спустившись по ступенькам старой, скрипучей на все лады лестницы, вышел на улицу. Мысли о случившемся не давали ему покоя.

Он думал о том, что, наверное, правильно поступил, ничего не рассказав ни вчера, ни сегодня про убийство Марго хозяину галереи Джонни.

«Или рассказал? Да нет, он обязательно спросил бы сегодня меня об этом».

Время от времени перед Мартином возникал образ Марго. Матери у неё не было, а отец работал простым механиком в порту. Старшая сестра Изабель рано пошла на работу и помогала «Марочке», как она всегда ласково называла Марго, и отцу чем могла. Марго же всегда тянуло к роскоши, и, если в городе проходили какие-то благотворительные вечера, выставки или аукционы, она обязательно стремилась попасть туда. Изабель вскоре вышла замуж и переехала вместе со своим мужем, Леоном, к его родителям в пригород. Знакомство Марго с Роджером стало, скорее, закономерностью, чем случайностью. Будущий муж приехал из Америки и очень скоро стал совладельцем крупнейшего банка в Париже.