За исключением Ральфа, всем было абсолютно безразлично, за кого играть. Составы команд мы определили жеребьевкой. Случайную выборку мог провести один из компьютеров, но я б не стал доверяться электронным мозгам, потому что кто-нибудь легко мог в них покопаться и повлиять на результат. В общем, мы тянули палочки, вернее, куски проводки, которые очень напоминали хвост Снупи. Их сжимал в кулаке Ральф. Жеребьевка оказалась несправедливой. К Ральфу присоединились Лайла и Джереми, и еще трое русских космонавтов, среди которых была лишь одна девушка, а я оказался в составе «Марсианских медведей» и в нашей команде парней и девушек было поровну.

Звягин, выбранный капитаном «медведей», потрепал меня по плечу, всем своим видом показывая, что меня в команде не обидят. Лайла, тем временем, нацепила на ноги громоздкие щитки, сделанные из теплоизоляции, приделала квадратный блин к правой перчатке и встала в ворота.

Мы не тренировались. Ни разу. Когда я затянул на ботинках ремешки лезвий и вышел на поле, то понял, что клюшка мне просто необходима, чтобы не упасть. Если я ее оторву ото льда и попробую ударить по шайбе, обязательно потеряю равновесие и больно приложусь шлемом к площадке. Я не ехал по льду, а семенил маленькими шажками, как немощный старичок. Как же я буду играть? Ославлюсь на весь мир, потому что за нашей игрой будет следить много людей. Ноги мои задрожали от страха еще больше и едва не разъехались в стороны.

Я подумал, что действительно похож на медведя, которому на лапы повязали коньки. Но, боюсь, катаюсь я хуже, чем медведь, выступающий в цирке. Остальные держались на льду немногим лучше меня и за редким исключением клюшки тоже использовали, чтобы не растянуться на площадке.

Мы походили на сборище калек, но постепенно начали раскатываться и привыкать к марсианскому льду, а кто-то даже решался применять клюшку по прямому назначению – то есть бить по шайбе. Льду все-таки было далеко до идеала. Шайба не скользила, а еле-еле ползла и быстро останавливалась.

Уже после нескольких минут раскатки я почувствовал, что весь пропотел, пот скопился на бровях и начал заливать глаза, появилась отдышка. Нет сомнений, что даже самые крепкие из нас вряд ли выдержат стандартную продолжительность хоккейного матча, то есть три периода по двадцать минут. Вот мы и решили провести одну двадцатиминутку, если она не выявит победителя, сыграем дополнительный пятиминутный период, а если и он не определит победителя, последует серия буллитов. Один из вездеходов мы подогнали почти к самой площадке и водрузили на него «Кубок Марса», чтобы всем было видно, за что мы сражаемся.

Начало каждого матча должны предварять клубные песни. Мы их, конечно, не сочинили. Но когда мы построились в центре площадки, русские завели в шлемы какую-то бодрую мелодию, пояснив, что это древний хоккейный гимн, под который бились их предки. В ней были слова о суровых боях, которые ведет ледовая дружина, о мужестве отчаянных парней, о великолепной пятерке и вратаре.

Как точно эти слова отражали составы команд, где было как раз по одной пятерке и вратарю, но вот в нашей-то команде половина была не отчаянных парней, а отчаянных девчонок. Автор как-то не подумал, что в хоккей будут играть и девушки, да еще на Марсе, а ведь могла такая мысль его посетить – русские к моменту написания этой песни первую женщину в космос уже запустили. Песня действительно заставляла кровь в жилах бежать быстрее и отчего-то ассоциировалась у меня с викингами, которые, наевшись мухоморов, готовились к битве.

Русские налепили скотчем номера на свои скафандры. Мы передали Наоми составы команд. Сергей, Кирилл, Катя, Ольга, Лена. Запомнить бы имена своих одноклубников. Я думал, что на ворота мы поставим кого-то из девушек и сильно удивился, когда место там занял Кирилл. Ему выдали соответствующую экипировку, хранившуюся в вездеходе.

Наконец все распределились по площадке. Мы не сказали русским, что Снупи на самом деле собака. Это вызвало бы ненужные вопросы. Робот, насколько сумел, выдвинул один из своих манипуляторов, в котором держал шайбу, потом выпустил ее, и игра на «Кубок Марса» началась. Снупи испуганно бросился к краю площадки, но после первого же удара шайба угодила точно ему в колеса, завертев волчком, после чего робот ездил исключительно вдоль бортиков.

Наша тройка девушек сразу же бросилась в атаку. Каждый удар они сопровождали криками, привычными для зрителей теннисных турниров. Я за ними не поспевал, а когда ко мне случайно попала шайба, слишком долго размышлял над тем, что в воротах стоит Лайла и ударить по ним со всей дури у меня не поднимается рука.

Кто-то из русских, игравших за «Ураганов», разрешил все мои сомнения, отобрав шайбу. Как бы одноклубники не подумали, что я нарочно внедрен в их команду, чтобы разрушать изнутри все их задумки.

В дальнейшем я из кожи вон лез, чтобы реабилитироваться, признаться, не сильно в этом преуспев. Но «Марсианские медведи» все равно открыли счет. Этому предшествовала многоходовая комбинация с виражами за воротами, ложными замахами на пятачке и множеством пасов.

– Олька, ты – молоток! – поздравляли девушку, забросившую первую шайбу в кубке Марса. Ее обнимали и целовали, я сделал тоже самое, но из-за гермошлема не мог по-настоящему ощутить ее губы на своих щеках. У русских интересный сленг. Узнать бы, почему Ольга – молоток?