Ральф сделал красивый жест. Он предложил, чтобы «Кубок Марса» подняли капитаны обеих команд. Он схватился за одну ручку, а за другую – Звягин. Эта фотография обошла многие издания. Она стала исторической, почти такой же ценной, как фотография Гагарина в аппарате «Восток», Леонова – в открытом космосе или Армстронга – на Луне. Мы передавали этот кубок из рук в руки и делали вид, что целуем его, но не могли дотянуться губами даже до стекол своих гермошлемов. Наверное, кубок надо было наполнить шампанским, но мы могли наполнить его только водой.

Русские с полным правом могли претендовать на то, чтобы сперва «Кубок Марса» стоял у них на базе. В команде победителей их было ровно половина, но они милостиво позволили нам забрать трофей. Мы обещали через полгода привезти его им. Полгода земного, а не марсианского. Затем они вернут его нам, а еще через полгода мы вновь доставим его на русскую базу.

Да и вообще, между нашими базами, действительно, не такое уж громадное расстояние. Пора поближе познакомиться с нашими соседями – русскими марсианами, посмотреть, как они здесь обосновались, а им – на наше жилье. Не знаю, когда мы соберемся разыграть снова «Кубок Марса». В ближайшие пару лет в составах «Марсианских медведей» и «Ураганов Марса» может произойти лишь одно изменение. Кто-то заменит Наоми на орбите, тогда она сыграет за одну из команд, а робот лазером напишет ее имя на боку «Кубка Марса».

Родные, близкие и друзья поздравляли нас. В кают-компании еще долго наши разговоры раз за разом возвращались к игре. Ральф сказал, что когда вернется на Землю, чуть модернизирует Приз лучшего бомбардира и приделает к нему золотую подставку с табличкой, чтобы всем было ясно, что это такое. Такую статуэтку, наверное, через много лет и будут давать тем, кто забьет больше всего шайб на «Кубке Марса». Пока же Ральф развлекал им Снупи – бросал и просил принести. Робот без ума от такой игры. Он радуется этому колесику больше, чем Ральф.

С Земли нам сообщили, что у матча был хороший рейтинг, все довольны, и у них множество заявок от желающих прилететь на Красную планету, чтобы побиться за «Кубок Марса». Когда-нибудь он станет очень ценным трофеем. Тысячи людей будут мечтать о том, чтобы на его боках появились их имена. Мое имя там уже есть, а я ведь на коньках еле держусь…

Иллюзионист

– А это что за клоун такой? – спросил старшина Топилин, кивнув в сторону мужчины лет тридцати, спокойно и как-то отрешенно сидевшего на ящике со снарядами.

Такое опасное соседство его нисколько не волновало, и он не боялся раньше времени оказаться на небесах. На нем был фрак, белая рубашка с бабочкой, цилиндр, который мужчина положил на коленки, придерживая его руками в белых перчатках. Смотрелся он на берегу дико и неестественно, прямо как яркий попугай посреди воронья. По правде сказать, вороном был он, да и людей, шедших мимо него, попугаями обозвать язык тоже не поворачивался.

Грузовики подвозили на набережную боеприпасы, разгружались, уезжали за новой партией. Колонны морских пехотинцев входили на пирс. Юркие катера доставляли их к чуть покачивающимся на малой волне транспортным судам, которые на фоне темного неба казались вырезанными из картона.

Под вечер заштормило, но неожиданно непогода улеглась, хотя все ждали как раз обратного. Вглядываясь в небеса, все невольно перебирали губами, извлекая из памяти благодарные молитвы богу небесному, чье бренное тело лежит в стеклянном гробу на главной площади страны, и богу земному, который не смыкает глаз, пока не выгнали врага с родной земли. На войне все быстро становились суеверными и верили всяким приметам, а то, что непогода улеглась накануне десанта, воспринималось как очень хорошее знамение, и многие сомкнутыми щепоткой пальцами воспроизводили знак «звезды защитницы», водили от темени к правому боку, потом к левому плечу, рисуя в воздухе пятиконечную звезду, заканчивая там же, где и начинали.

Странный человек, казалось, не замечал всей этой суеты, а остальные старались не замечать его. Плечи его укрывал черный плащ с бордовой подкладкой. Некогда начищенные до блеска черные ботинки испачкались. Похоже, он боялся встать и сойти с места, потому что лужи и размокшая земля окружала его практически повсюду. Сколько уж он тут сидел, ни Топилин, ни Васнецов не знали. Они стояли и разглядывали странного человека, пока не поступила команда садиться на катер.

У Топилина появилась мысль подойти и спросить: не нужна ли помощь. Он и на руках не побрезговал бы перенести этого странного человека туда, где посуше. Впрочем, все побережье так разворотили траками, колесами и подошвами сапог с ботинками, что места почище в радиусе пары километров и не найти. Но, посмотрев на его стеклянный взгляд, застывший на одной точке, Топилин решил, что странный человек сейчас в каком-то трансе, а то и вовсе общается с богами, и беспокоить его не стоит.

– Не знаю. Он только-только приехал. Но ты правильно определил – он из цирка. Я сам слышал, – поделился информацией Васнецов.

Топилин едва не сказал, что у Васнецова не уши, а локаторы, но вовремя остановился. Зачем лишний раз напоминать другу о его лопоухости?

Васнецов, тем временем, скрутил сигаретку, набитую виргинским табаком, поступающим по ленд-лизу, и протянул её Топилину. Тот взял сигаретку и с наслаждением затянулся. Чуть подержав дым в легких, постарался сотворить из него несколько колец. Но получилось только одно. Ароматный дым приятно щекотал ноздри.