— Похоже на то, что индейцы попали в беду, — заключил Кен. — Я думал, может, вы еще что-нибудь об этом знаете.

— Да вроде и добавить-то особенно нечего, — сказал Симпсон. — Земля, на которой живут индейцы, принадлежит компании под названием «Эмпайрико». Это филиал какого-то гигантского концерна.

Миссис Симпсон внесла поднос с чаем, стаканом молока для Кена и тарелочкой печенья. Мистер Симпсон подлил себе сливок, насыпал сахару, помешал ложечкой чай и отпил несколько глотков. Затем продолжал:

— Подробности этого дела выяснить очень трудно. Мы получили несколько писем от юристов. Во всех повторяется только одно: оджибуэи должны будут отсюда уйти. Но это, конечно, чисто официальные письма.

— А вы не пробовали обращаться к властям?

— А как же? Я и властям писал, но они вроде знают не больше нашего. Власти, судя по всему, считают, что компания в своем праве. Да, наверно, так оно и есть.

Голос старика, всегда такой звучный, сейчас казался глухим, упавшим, и в нем слышались нотки безнадежности. Он прожил в Кинниваби больше полувека, и не раз ему приходилось отстаивать права индейцев. Ведь он уже пятьдесят лет держит эту лавку, подумал Кен. Когда-то, много лет назад, в Кинниваби было два магазина — Бена Симпсона и Уилбэра Кроу. Но угрюмый нрав Кроу, его пьянство, привычка обвешивать и обсчитывать покупателей отвадили от него клиентов, и он разорился.

— Столько уж раз я видел, как это делается, — продолжал Симпсон. — И потому я мало верю в удачу индейцев. Год за годом индейские племена — одно за другим — оттеснялись в необжитые, дикие места. Единственное племя, которое еще живет вблизи от железной дороги, — это племя Джейка Онамана в Кинниваби.

Он помолчал немного, зажигая трубку.

— В те времена, когда я только приехал сюда, здешние индейцы почти полностью сами обеспечивали себя всем необходимым. Да и сейчас они довольно мало зависят от внешнего мира. В общем-то, они живут, как всегда привыкли жить. Мы сделали для них очень мало, но все же достаточно, чтобы подорвать их силы.

— Для стариков это будет очень тяжко, — вставила миссис Симпсон.

Кен вспомнил: то же самое говорил ему Поль.

— И для детей тоже, — добавил он.

Симпсоны кивнули.

— И потом, ведь для них очень важно, что в здешних местах растет дикий рис, — сказал Симпсон. — Он, конечно, растет и дальше к северу, но здесь, в Кинниваби, собирать урожай куда легче!

Старик смолк, задумчиво посасывая трубку.

— Да, Джейк Онаман много раз приплывал сюда на своей лодке, груженной доверху мешками с рисом. Он и жители его селения только-только начали выбиваться из нужды, летом они собирают дикий рис, а зимой кормятся охотой. Джейк Онаман — хороший вожак, и его соплеменники — трудолюбивые люди.

— Да, а теперь они опять все потеряют, — тихо сказала миссис Симпсон.

— Надо как-то помочь им! — воскликнул Кен. — Это же несправедливо! И зачем компании понадобилась их земля?

— Это нам выяснить не удалось. Может, земля ей вовсе и не нужна. Может, компания просто обнаружила в своих бумагах, что земля принадлежит ей. Вот она и решила наложить на нее лапу и согнать всех с насиженных мест.

— А ты бы поговорил об этом со своим отцом, — сказала миссис Симпсон. — Как деловой человек, он, может, придумает, как разузнать все подробности этого дела.

Кен и сам думал поговорить с отцом, когда тот в пятницу вечером вернется на дачу. Поблагодарив Симпсонов за чай, он уложил в сумку продукты, купленные по просьбе матери, и пошел к пристани.

Волны высоко вздымались, когда он вел свою лодку мимо мыса к даче. Лодка то ныряла, то вскидывалась, и Кена почти непрерывно окатывали брызги. Промокший насквозь и продрогший на холодном ветру, он, наконец, добрался до дачи. Быстро растерев тело полотенцем, он переоделся к ужину, а затем развел огонь в камине.

Когда Кен лег в постель, ветер за окном дул с прежней силой. Сосновая ветка отчаянно колотилась о стену дачи. Кен с наслаждением свернулся калачиком под пуховым одеялом и мгновенно уснул.

Спустя два часа он проснулся и сначала не мог понять отчего. Он сразу же заметил, что ветер стих. Черная ночь за окном поглотила все звуки. Лишь откуда-то издалека доносился монотонный тоскливый крик козодоя.

Кен лежал, недоумевая, что же его все-таки разбудило, и возвращаясь в мыслях к своему разговору с Симпсоном. Угроза, нависшая над оджибуэями, не давала ему покоя, и он твердо решил докопаться до истины. Пусть даже ничего не изменится — по крайней мере он поймет, что происходит.

Но с этим надо подождать до завтрашнего вечера, когда вернется на дачу отец. Что можно сделать сейчас, глубокой ночью? Кен повернулся на другой бок, натянул одеяло до самого подбородка и закрыл глаза. Он уже начал засыпать, когда его внимание привлек смутный шорох.

Что это?

Кен прислушался. Сначала ничего не было слышно, кроме жалобного крика козодоя.

«Наверно, мне это просто почудилось», — подумал Кен. Но нет — прежний звук повторился, какой-то глухой скрежещущий звук. И притом очень знакомый. Ах да, это же весло слегка задевает за борт лодки…