«Замечательный снимок!» — подумал Кен, и от радостного волнения у него прошла вся усталость.

Он быстро промыл отпечаток в соответствующих составах, просушил его и выскочил за дверь.

Он вбежал в гостиную, с триумфом размахивая снимком. Поль и Муз Макгрегор обернулись, в их глазах была тревога.

— Все в порядке! — крикнул Кен. — Получилось!

Поль и Макгрегор кинулись к нему с двух сторон.

— Кен… — сказал Поль. — Ну знаешь, Кен!..

— Счастливый день! — спокойно добавил лесничий. — Вы их приперли к стенке! Эта улика решит дело. И все теперь будет хорошо.

Он отправился в спальню и начал одеваться. А мальчики тихо вышли в соседнюю комнату и повалились ничком на кровать. Спустя минуту оба уже крепко спали.

Заправляя брюки в рубашку, Муз Макгрегор сказал:

— Думаю, мы уже через день-два вызволим Джона и Генри из тюрьмы! Во всяком случае, к концу недели они наверняка будут здесь.

Но из соседней комнаты никто ему не ответил.

Кен и Поль спали так крепко, словно их опоили каким-нибудь зельем. Взошло солнце и, неторопливо достигнув зенита, начало медленно клониться к западу. В полдень к станции Кинниваби подошел поезд и быстро умчался дальше, на восток. Приезжали на своем мотоцикле служащие железной дороги, пообедали и снова отбыли работать на линию. А мальчики все спали и спали. Когда ближе к вечеру они наконец проснулись, многие важные дела уже были улажены.

Рано утром — сразу после того как они уснули — Муз Макгрегор отправился на станцию. Он долго и настойчиво стучался в двери вокзала, пока не поднял с постели мистера Морли. Начальник станции, элегантный даже в пестром домашнем халате, открыл ему дверь. Он был очень сердит и не пытался скрыть свое раздражение.

— Вы что, не знаете, который час? Зачем вы стучитесь в такую рань?

— Я знаю, который час, — ответил Макгрегор. — Но я должен послать телеграмму.

— Разве вы не можете подождать, пока я позавтракаю?

Макгрегор объяснил, почему это так срочно: полиция должна сегодня же явиться в Кинниваби.

— Я хочу, чтобы Джона и Генри немедленно выпустили из тюрьмы, — сказал он. — И чем раньше на их месте окажутся Лез Кроу и Динни Хэккет, тем лучше! А ваш завтрак подождет две-три минуты. Давайте сперва сделаем то, что надо.

Начальник станции был не очень рад, но телеграмму тем не менее послал. Новость распространилась с поразительной быстротой, и разные люди встретили ее по-разному. Мистер Симпсон облегченно вздохнул. Уилбэр Кроу разразился проклятиями — он был вне себя от злобы. Дачники восприняли ее с вялым равнодушием. Коль скоро за это дело взялась полиция, они утратили к нему непосредственный интерес.

Джэнет Морли молча закрыла глаза, и по щеке ее стекла слезинка. А оджибуэи были заняты своей повседневной работой и даже не подозревали о том, что произошло.

С двенадцатичасовым поездом в Кинниваби снова приехали два полицейских, которые арестовали Джона и Генри. Переговорив с Музом Макгрегором, они тщательно изучили снимок и отправили срочную телеграмму в городское полицейское управление. Это была очень длинная телеграмма, содержавшая описание фотографии и способа, каким она была получена. Через час из города пришел по телеграфу ответ: «Арестовать Леза Кроу и Динни Хэккета». А Джон Онаман и Генри-Черепаха были освобождены.

Динни Хэккета и Леза Кроу взяли тихо и незаметно. Один из железнодорожных служащих, приятель Джона Онамана, сообщил, что в лесу, неподалеку от станции, он видел двух спящих мужчин. Полицейские съездили туда на мотоцикле. Хэккет и Кроу не оказали никакого сопротивления. В два часа дня арестованные в наручниках уже сидели на скамье в багажном отделении вокзала.

А Кен и Поль между тем готовили себе завтрак на кухне у Муза Макгрегора. За время долгого сна тяжелая усталость прошла, но мальчики очень ослабели от голода.

— Я сейчас мог бы съесть целого оленя — живьем! — сказал Кен, когда они принялись за бутерброды с яйцами и ветчиной.

— И я тоже, — признался Поль, — да еще пару коров в придачу.

Насытившись, друзья помыли посуду и отправились на станцию. К тому времени все уже было сделано. Полицейские еще полчаса назад увезли арестованных в служебном вагоне товарного поезда. На станции Кен и Поль были в центре внимания, но они понимали, что людьми, в основном, движет любопытство. И только слова мистера Симпсона произвели на Кена большое впечатление.

— Давно уже не было тут такой радости! — сказал старик, говоря тихо, чтобы Поль его не услышал. — Ты даже не можешь себе представить, как это важно для индейцев — знать, что до них хоть кому-то есть дело. Да, Кен, очень доброе дело ты сделал!

Мальчики снова сели в лодку Джима — Белого Пса и отправились на дачу Уорренов. У причала они простились. Отплыв немного, Поль вдруг обернулся к своему другу и положил весло на борт.

— Кен! — сказал он. — Спасибо тебе!

Неожиданно Кен вспомнил, что он еще не сообщил своему другу плохие новости о земле оджибуэев, но у него не хватило духу заговорить с ним об этом сейчас. Время еще будет.