Учителя, почему-то, запрещали мешать Малькольму и пробираться внутрь, чтобы посмотреть, над чем он работает. В Академии тут же образовался слух, что его картины способны похищать души или лишать способностей. Кто-то говорил, что они просто убивают, если на них посмотреть. Обычные сплетни для КристалБрайт.

Интересно, смог бы он закрасить этот синяк и царапины, если бы я его попросила? Вряд ли бы он согласился, Виталина, ведь он даже не знает о твоем существовании. Эх.

33-ий день сегмента подсолнуха

503-ий год Драконьего Хвоста

Академия КристалБрайт

Что сегодня произошло? Что?

Я люблю слова, конечно, но тут даже у меня все сыпется из рук, пальцы путаются и машинка выщелкивает ненужные символы. Соберись, Лина, возьми себя уже за запястья и встряхни как следует! Это, возможно, самый важный день в твоей жизни, а ты даже не в состоянии его записать? Слишком уж на тебя не похоже!

Так-то. Так лучше. Намного лучше.

Запястья еще горят от прикосновений, зато дрожь ушла. Что же случилось? Всего лишь самое невероятное. И произошло это как раз после дневной молитвы. В мое особенное, личное время. Я оказалась на крыше, там, где бываю всегда. В одиночестве, в сопровождении своих сокровенных мыслей. Я лежала на холодном железе покрытия и разглядывала небо над собой. Скучное, унылое, серое с голубым марево, посередине которого маячило убийственное Солнце. В такие дни мне всегда хотелось, чтобы светило вновь вспыхнуло радиоактивным свечением и сожгло меня заживо, лишая всех страданий, но этого, очевидно, уже не могло произойти.

— Не знал, что здесь крыши открыты. Привет, это твое место? Не против, если я тут посижу.

Голос. Его голос. Того самого парня, новичка Малькольма. Я вздрогнула, промямлила что-то в ответ и потратила все свои силы, только чтобы не упасть в обморок. Возможно, ответила «привет» или «да, конечно», но, скорее всего, это было просто «бээээаааа» или другой подобный звук.

Вместо комментариев о моем недалеком интеллекте, парень рассмеялся и уселся рядом, поднимая взгляд к небу.

— Дневное небо — самое лучшее, ты так не считаешь? Я могу часами наблюдать за этой несравненной палитрой. Крохотные нотки зеленых рассветных капель неумело скрываются за серостью пышных облаков. Солнце похоже на молодой желток, который вот-вот расплавиться на сковородке, а небо вокруг кипит красками, кое-где раскаляясь до оранжевого свечения. Наступит вечер и горячая поверхность небосвода остынет, потеряет пылкость и затянется холодным, медным блеском. Потом ветер любовно сдует медь и мы станем разглядывать жестяной потолок, пронизанный нитками тьмы, сквозь просветы которых сверкают крохотные звезды. Солнце ускользнет за горизонт и место займет подтаявшая луна, лишь отражающая аппетитный утренний блеск. Поэтому я не очень люблю вечера и ночи. Они холодны и скучны, тогда как рассвет и обеденный блеск солнца всегда навевает мне аппетит.

— Ты любишь поесть? — проклиная себя за тупейший из выбранных вопросов, посмела заговорить я.

— Я не про этот аппетит, — рассмеялся Малькольм. — Скорее, про вкус к жизни, трепет открытий и жажду новых эмоций. Хотя, возможно, тебе это и не близко.

«Очень близко» — хотелось закричать мне. А еще больше хотелось прыгнуть и повиснуть у него на шее. Вместо этого я замолчала и улыбнулась, не в силах найти ответ для этого искреннего мечтателя. Он посмотрел на меня и тоже улыбнулся.

— У тебя замечательное лицо. Ты ведь, Виталина, не так ли? Выглядишь как утренняя сдобная булочка, которую хочется поскорее надломить и всеми силами втянуть запах свежего теста.

— Как-то кровожадно, — опять невпопад заявила я, почувствовав необъяснимый холод от его слов.

Ошибка. Не стоило мне его смешить. Да и разговаривать не стоило. В тот самый момент, когда замечательный Малькольм рассмеялся моим словам, дверь на крышу распахнулась и появилась Вера.

Возможно, печатать сегодня было тяжело не только потому, что сердце билось быстро-быстро, а живот скручивало как от недельного голода. Может дело было еще в липком холодном поту, сковавшим спину. Почему все прекрасное в моей жизни всегда сопровождается страхом?

34-ый день сегмента подсолнуха

503-ий год Драконьего Хвоста

Академия КристалБрайт

Малькольм принадлежит Вере. Малькольм принадлежит Вере.

[Повторяется ровно сто раз].

8-ой день сегмента дубового желудя

503-ий год Драконьего Хвоста

Академия КристалБрайт

Вы когда-нибудь задумывались, что такое белый цвет? Это бельмо перед вами, которое обретает хоть какой-то смысл, только когда в него добавляются другие краски? Иначе это самый бессмысленный из цветов всего спектра. Можно провести целые годы разглядывая белый цвет и не найти в нем никакого смысла.

Я помню, как смотрела вечером на белый цвет ванны, спрятав голову в скрещенных руках. Слезы давно потеряли свою актуальность, я забыла как плакать еще на третьем курсе, не было смысла вспоминать сейчас. Просто сидела и тихо пялилась на белизну у себя под ногами, пока целеустремленный душ не стал сбивать корки грязи с моего тела и не скидывать их под ноги.

Белый окрасился маревом темного, серого, коричневого и черного. Как будто по снегу волокли срубленные сгоревшие деревья. Целый лес пострадал от ужасного пожара и деревья рубили и спиливали, чтобы оттащить прочь и использовать в последний раз. Вереница перерубленных стволов и веток, неразличимая посреди дурно пахнущего пепла, оставляющего свой несмываемый угольный след.