Альба насчет собственной потери стипендии была уверена, — историк за все три уже месяца так и не принял ни одной ее работы. Сдавать его предмет явно придется комиссии. Из остального проблемы намечались с теорией, помощь с которой магистра Теора и старшекурсников была значительна, но все не закрывала, и с бытовой и с природной магией. По остальным все было не так уж и плохо, да и, например, флегматичный по характеру магистр Фаве вообще пообещал поставить зачет всем, кто сможет хоть что-то сказать по весьма простым билетам. Был сомнения в практике по ритуалогии — рисовать ровные линии Альба так и не научилась, но хотя бы на теории были шансы сдать на удовлетворительную оценку.

В итоге все четверо весь прошедший месяц в свободное время разве что спали. Ну и ели. Иногда. Воскресенье отличалось только тем, что Альба, ложась заполночь, спала не до семи, а до девяти. И вновь — книги, конспекты, задания…

— Слушай, думаю, пора закруглятся, — Амири, выглядевшая очень усталой, отложила очередной талмуд. — Все что могли мы сделали. Завтра еще к вламагу готовиться, его ведь не перенести. Да и интереснее там… Что нашли — допишем, ссылки вставим. Да и все. Вообще речь ведь шла просто о нашем участии в этом дурацком конкурсе, а не о том, чтобы в нем что-то выиграть.

— Пожалуй, — поддержал ее Свен. — Нам завтра на полосу с утра, да и догадываюсь я, магистр Теор тоже не будет занятие отменять.

Настройка у них получалась, но все же далеко не так быстро, как хотелось. Совсем не так. Казалась бы — ну что тут такого… Но тем не менее.

— И если мы в итоге будем сидеть в пыли сейчас до ночи, завтра к тому же после всего еще и свои индивидуальные занятия отработаем, то в воскресенье все проспим, и чем дело закончится, — Жан зевнул. — Так что давайте закруглятся. Из всего что есть в план выступления Кратский инцидент внесем, да и все.

— Думаешь, стоит? — Ами склонила голову. — Да, это трагедия, но не по нашей теме.

— Не совсем, — возразил Жан. — Тут два важных момента. Первое — как минимум три человека знало о том, что случилось с бургомистром города. Три. Даже после того, как он самолично убил переродившего его некроманта, все равно — двое осталось. И оба поверили рассказам о том, что коль их глава города разумен и похож на живого, то ничего «такого» не произошло, и проигнорировали важный постулат — немертвые должны быть упокоены. Да, оба были бытовиками, но это роли не играет. Никто их них не обратился за помощью. Никто из них вообще ничего не сделал, считая, что коль перед ними не лысый иссохший драугр, говорящий занудными речами или и вовсе всех испепеляющий, какими считают личей, то все нормально. А потом было уже поздно.

— Ага. И есть еще один нюанс. Правда не знаю, кто кроме ре Кона на него ссылается, — заметил разглядывающий какую-то тонкую брошюру Свен.

— Ну и?

Свен усмехнулся.

— Вернон де Раль, архимаг боевой, которого послали со всем в Крате разобраться, не стал ждать некромантов в помощь, уверенный, что сам со всем справится. Он со своими людьми перебил дарахре, измененных некромагией жителей, и, в уверенности, что архилич на них всю силу потратил, вперед на самого дохляка-бугомистра и полез. Наверняка хотел в очередной раз показать, что огнем и мечом нужно действовать решительно и быстро. Тот еще цепной пес короны. Ну и поплатился за это. Личи же, что бы кто бы ни говорил, способны не только к некромантии, а некромагические потоки и вовсе могут спокойно направлять куда захотят. В итоге де Раль едва выжил, его уже пришедшие Прирожденные некроманты в порядок приводили, и тем не менее от части проклятий изуродовало его прилично. Да, немертвого де Раль отправил на тот свет, но торопиться-то куда было? А всего-то нужно помнить — без некроманта не соваться к дохлякам, пусть даже и архимагу, пусть даже и боевику. Вот такая вот история.

— Об этом не писали, — заметил Жан.

— Да никто особо и не знает из широкой общественности, — Свен повел плечом. — Но это в общем-то и не тайна. Прирожденные семьи в курсе, да и робинисты тоже, им-то за это не раз и не два много в каких дискуссиях прилетало. И, разумеется, таскисты любят это припоминать, когда нужно и ненужно. Так что аккуратно вписать можем. Ладно, правда, давайте спать уже, — рыжий сам зевнул, так, что едва не вывихнул челюсть.

Возражений ни у кого не было.

На удивление, субботняя полоса прошла легко. Проснуться перед ней помог холод, согреться — пара веселых огненных стен, чье основание из тонких, но все же увесистых бревнышек пришлось разбирать левитацией, и одно бодрое умертвие. Умертвие это никак не упокаивалось ни Сломом, ни плетениями Жана, и пришлось дохляка в срочном порядке обвязывать, чтобы пройти не мешал, воздушными корнями здоровенного местного дерева с зубодробительным названием, специально на полосу притащенного. Альбе все время, пока остальные разбирались с корнями и тем, как с помощью них ловушку сделать, пришлось отвлекать на себя нежить, работая приманкой. Увы, природная магия ей не давалась.

Кажется, они все вчетвером, явно желая сделать как можно больше сейчас, кидались заклинаниями с каким-то остервенением. Потому что сейчас — полоса, разбор полетов, менталистика, индивидуальные занятия… И — сон. А утром… Завтра утром — позор.

Даже Альбу, которой подобные задания у себя защищать приходилось, там правда речь о педагогическом проекте шла, все происходящее крайне нервировало. Не было понятно, какие критерии важны. Какое научное сообщество. Фамилии, найденные в книгах, ей ничего не говорили. Да и смотреть все будут. Оценивать. Это не то, это не так… Да и выглядит она все-таки по местным аристократическим, и не только, меркам специфично. Как белая ворона, которой и являлась.