Шрифт:
– Ну, говорите же!
– Мои агенты докладывают, что в некоторых районах Парижа солдаты братаются с бунтовщиками и переходят на их сторону. Таких случаев уже много.
Не веря собственными ушам, король приподнялся.
– Что? – придушенно вскрикнул он. – Мои войска мне изменяют? После всего, что я сделал для армии? Этого не может быть!
– Но это так, ваше величество. Боюсь, вы переоценили верность армии.
Карл упал в кресло и закрыл лицо руками.
Министр, не спавший всю ночь, чувствовал себя разбитым. Каково же сейчас королю?.. Каково ощущать, что под тобой зашатался трон, доставшийся на излёте лет ценой тяжких испытаний?
Свою бурную юность, отмеченную попойками, многочисленными интрижками и карточными долгами, Карл (в ту пору граф д’Артуа) провёл в Версале, под нестрогой рукой старшего брата – Людовика Шестнадцатого. С первыми раскатами революционного грома аристократы начали покидать Францию, и граф был одним из них. Впереди его ожидали долгие годы эмиграции.
Зрелость будущего Карла Десятого прошла в скитаниях по европейским дворам, в усилиях по сколачиванию внешних антиреволюционных коалиций, в организации внутренних мятежей и восстаний против Робеспьера [11] и его якобинской [12] шайки. И лишь спустя четверть века, уже после падения Наполеона, Бурбоны [13] смогли вернуться во Францию. Престол под именем Людовика Восемнадцатого занял старший из них, граф Прованский. После его смерти, уже на пороге старости, Карл наконец-то был коронован. Случилось это шесть лет назад. И вот теперь… А, собственно, что теперь?
11
Робеспьер (1758–1794) – выдающийся французский революционер, фактический руководитель революционного правительства Франции в 1793–1794 гг.
12
Якобинцы – наиболее радикальные революционеры в годы Великой французской революции. Такое название получили потому, что свои заседания проводили в библиотечном зале парижского монастыря Св. Якова.
13
Бурбоны – королевская династия, правившая во Франции с 1589 по 1792 г. и с 1814 по 1830 г. К ней, в частности, принадлежали казнённый в годы революции Людовик Шестнадцатый и его братья – Людовик Восемнадцатый и Карл Десятый.
Со смятением Карл справился быстро. Его часто упрекали в ограниченности, в слепом желании вернуть Францию к старым порядкам, но никто не мог отказать королю в энергии и решительности – слишком хорошую школу прошёл бывший граф д’Артуа за десятилетия борьбы.
– Непостижимо, – негромко сказал он, хмурясь. – Как получилось, что мятеж разгорелся с такой быстротой? Кто зачинщики?
– Их надо искать в рядах либеральной оппозиции, ваше величество. Это если говорить формально.
– А если по существу?
– Есть на этот счёт кое-какие соображения, сир [14] . Готов поделиться, хотя за верность догадок не ручаюсь. Слишком мало сведений.
– Вы меня заинтриговали, – мрачно произнёс Карл. – Говорите же.
Лабурдоннэ выдержал паузу, собираясь с мыслями.
– Как вы знаете, два месяца назад начала выходить оппозиционная газета «Националь», – заговорил он, тщательно подбирая слова. – Яростные нападки на правительство и двор, разнузданная критика внутренней и внешней политики вашего величества… ну, и всё в этом духе. Заметьте, начало выпуска совпало с роспуском парламента. Словно чей-то ответ на ваше решение разогнать этих крикунов.
14
Сир – форма обращения к монарху. Соответствует русскому «Ваше величество», «Государь».
– Помню, помню. Совершенно гнусный листок. Дальше!
– Месяц я присматривался, а потом приказал арестовать издателя, некого Эжена Доре. Меня интересовало, кто стоит за этой газетой, на чьи деньги она издаётся. Как я и ожидал, Доре здесь фигура чисто техническая. Ему платят, он печатает, и только. Деньги на выпуск и готовые материалы привозит некто Арман Дюбуа. Взяли и его. Не хотел ничего говорить, но мы припугнули… словом, признался. И знаете, от кого этот каналья получал деньги и статьи для газеты?
– От кого же?
– От генерала Гурго, сир, – значительно произнёс министр.
Карл с недоумением посмотрел на графа.
– Постойте… Это ведь, кажется, бывший адъютант Бонапарта?
– Точно так. У вашего величества прекрасная память.
– Какого же чёрта он на старости лет полез в политику?
– К вопросу о политике мы ещё вернёмся. А пока я задам другой вопрос: откуда у Гурго деньги на издание массовой газеты? По всем наведённым справкам, он не настолько богат. И тем не менее… Опять-таки не ясно, почему он действует через посредника, а не напрямую. Впечатление, что конспирируется.
– Издание антиправительственной газеты – это уже не политика. Это прямой подрыв устоев. Почему вы его не арестовали?
– Увы, сир, для этого не было никаких оснований. Хочу напомнить, что до принятия вами позавчерашних ордонансов издание оппозиционной газеты преступлением не являлось. Издателя я велел арестовать на свой страх и риск. Но то мелкий, никому не известный человечек. Заслуженный генерал – дело другое. Тут скандала не оберёшься.
– Ну, предположим, – прорычал Карл, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. – Что вы предприняли дальше?
– Я сразу установил за Гурго негласное плотное наблюдение. Выяснилось, что генерал поддерживает тесные отношения с двумя другими наполеоновскими генералами – Бертраном и Монтолоном. Они переписываются, иногда встречаются.
– Очень интересно! Если не ошибаюсь, все трое были адъютантами узурпатора и приняли его последний вздох на острове Святой Елены?
– Совершенно верно, сир. За ними также установили наблюдение. Выяснилось, что все трое ведут частную жизнь и вроде бы ни во что не вмешиваются. Но, с другой стороны, все они активно, из года в год, разъезжают по стране, много встречаются с людьми…