Яр пытался шутить. Она расхохоталась.

— Вот скажешь тоже. Ты чего такой несерьёзный?

Она снова занесла кулачок, чтоб стукнуть его по левому плечу, но он перехватил её руку.

— Надюша, обойди кровать и бей справа.

Она глянула испугано.

— Тебе больно?

— Ну, приятным это не назовёшь, ещё болит, ага.

— Ярка, прости… Я какая-то дурная стала, сама себе удивляюсь. Настроение меняется быстрее, чем ветер: то плачу без причины, то смеюсь. Ну дура, и всё.

— Просто беременная, а так всё норм. Пройдёт, как родишь, и вернётся, как забеременеешь снова.

— Снова? — испуганно спросила девушка.

— Конечно, мы же на одном ребёнке не остановимся. Мне уж больно процесс производства детей нравится. Ты, Надюша, сейчас всё взвесь, пока нас не зарегистрировали… А то потом поздно будет. Мужняя жена — это тебе не хухры-мухры.

Он говорил, пытаясь казаться серьёзным, но в глазах играли черти. И Надя только рукой махнула.

— Вот что ты надо мной смеёшься?

— Не смеюсь, тебя развеселить пытаюсь. Хочу тебя целовать, иди ко мне.

— Только целовать?

— Какая же ты провокаторша! Всё хочу, но как можно в больнице? Сейчас сюда придут, а мы тут с тобой на глазах у удивлённой публики, да ещё и не проштампованные…

Надя села на край кровати и смеялась в голос.

— Отпустило? — спросил Яр сочувственно.

— Да ну тебя, несерьёзный мне жених попался.

Она снова смеялась, никак не могла остановиться. Только чуть успокоилась, как послышался скрип открывающейся двери, который вызывал новый приступ смеха уже у обоих. Затем дверь закрылась, и из-за неё прозвучал довольно громкий голос Ромки:

— Нам нельзя туда, они там целуются, я сам видел. Папа не разрешает входить в комнату, когда взрослые целуются. Понятно?

Надя с Яром переглянулись и снова расхохотались, после чего Надя впустила в палату страждущих увидеть брата Поляковых-младших.

Их ботинки остались стоять у входа, куртки с шапками горкой легли на стул, а Настя с Петей за какое-то мгновение уже взгромоздились по обе стороны от брата и в два голоса рассказывали ему про свои проблемы и про бабушку, которая совсем недавно появилась, но оказалась очень доброй и сидит теперь с ними вместо няни. Но их любовь к бабушке не помешала им всем сбежать от неё, как только они очутились в клинике.

Ромка же прыгал вокруг кровати и просил выкинуть оттуда брата или сестру, чтобы влезть к Яру в постель самому.

Привезли завтрак.

Все трое малышей потребовали кашу, потому что, как оказалось, они голодные, а самое главное, что есть будут то же самое, что и старший брат.

И тут Яр наконец-то дозвонился отцу.

— Па, привет. Ты где? — спросил он.

— Не поверишь, ищу собственных детей и пытаюсь привести в чувство тёщу. Они рванули в неизвестном направлении, как только она с ними вошла в ворота клиники.

— Пап, ты не волнуйся, они тут у меня в палате, едят кашу.

— Кашу? — с недоверием переспросил отец. — Наталья Александровна, они кашу едят…

Было слышно, как спутница отца с нескрываемым удивлением ответила:

— Андрей Петрович, я их кормила дома, честное слово, и кашу они со скрипом, но ели!

Яр услышал отцовский смех, а потом слова, обращённые к тёще.

— Думаете, я не знаю. Но больничную кашу да в Яркиной палате — экзотика!

— Пап, так Надюха тоже уплетает за обе щеки. Ты там что, не кормишь их, что ли? — Яр смеялся в трубку.

— Надюхе твоей полезно, она вчера не ела весь день и утром не завтракала. Так, сейчас познакомлю тебя с тёщей, она заберёт детей и Надю. Надю Даша одевать и причёсывать будет, а я тебя, — отвечал отец.

А дальше началась всякая кутерьма. Ярослав с великим удовольствием помылся в душе, правда, сидя в инвалидной коляске, но что это меняло. Затем приглашённый парикмахер привёл в порядок его волосы. Лечащий врач после рентгена снял тяжёлый гипс и заменил его на более лёгкий пластиковый. Хотя наступать всё равно ещё было нельзя, но появилась возможность надеть брюки, а белая рубашка с галстуком и пиджак дополнили праздничный образ.

Торжество проходило в столовой.

Действительно, из ЗАГСа прибыли две сотрудницы, которые провели церемонию по всем правилам, молодые произнесли клятвы, обменялись кольцами, расписались. Фотограф щёлкал всё происходящее беспрестанно. А после того, как все поздравили молодых, гости сели за стол.

Ярослав разглядывал кольцо. Да, широковато, он бы, наверно, предпочёл тонкое и лёгкое, как у отца. Но Наде понравилось это, что ж, пусть будет такое. Привыкнет и ощущать его перестанет.