Он всем весом вдавил ее в матрас, и Уинн почувствовала, как он оперся на руки рядом с ее головой. Но она не ощутила себя в ловушке, наоборот, Нокс вызывал чувство безопасности, поэтому она отбросила идиотские мысли.

Она уже поступила глупо, что ответила на его поцелуй, что хотела почувствовать, как его тело движется сверху ее, внутри нее, потому что, если отдастся ему, пути назад уже не будет. Позволив Стражу взять ее, означало отдать себя ему навсегда.

Как она могла позволить этому случится? Она чувствовала, как колючие нити обязательств, верности и порядочности связывают ее со Стражем, Академией и всей этой неразберихой с Обществом.

Мало того, что ей приходится работать с организацией, на которую она так долго обижалась, чтобы победить ночных, так еще и появляется связь, которую считала верхом безумия.

Но, с другой стороны, как она могла не сделать этого? Никогда в жизни Уинн не чувствовала ничего подобного тому, что происходило между ней и Ноксом. Если бы ей удалось разлить это электричество по бутылкам, она сместила ComEd [12] с рынка.

Ничто в мире не казалось ей таким правильным и чертовски возбуждающим. Этот Страж пробуждал в ней необычные чувства. Она жаждала его, как воздух. Что, если она оттолкнет его, то больше никогда не получит этого снова?

Как она сможет жить без него?

Застонав, она позволила себе раствориться в нем. Позволила ему стать частью себя. Она знала, что теперь пути назад не будет, и молилась Богине, наблюдавшей за ней, чтобы потом не пожалела о принятом решении.

Как говорила ее бабушка, "все начинается с малого". Проведя пальцами по его твердой и мускулистой спине, она достигла подол футболки и запустила под нее руки. Его кожа оказалось горячей, как пламя, и она чувствовала силу Носа, когда его мышцы напрягались от ее прикосновений.

У нее было всего несколько секунд, чтобы насладиться телом, прежде чем он поднялся и снял футболку. Взяв ее запястья в руку, он прижал их к подушкам над ее головой.

— Не отвлекайся, маленькая ведьма. Я хочу прикоснуться к тебе первым.

Уинн хотела запротестовать, пока не услышала звук разрывающейся материи. Широко раскрыв глаза, она посмотрела на него и увидела, как он ухмыльнулся, затем почувствовала, как кончик чего-то острого скользнул под ткань на ее бедре.

Она посмотрела вниз и увидела, как острый как бритва коготь разрезает ее трусики, а затем когти исчезают, оставляя тонкие мозолистые пальцы скользить по ее чувствительной коже.

— Ты такая красивая, — прохрипел он. Нокс убрал в сторону остатки ткани и отодвинулся назад, лаская ее тело взглядом.

Уинн задрожала, но не от холода, а от жара, нараставшего внутри. Он заставлял ее чувствовать себя сексуальной, дикой и нуждающейся, и теперь, когда поддалась желанию, она хотела только одного — ощущать его внутри себя, потому что ничто другое не могло ее удовлетворить.

Она не знала, эта боль вызвана мужчиной или побочным эффектом их связи, которую судьба установила между ними, несмотря на протесты Уинн. Она даже не была уверена, имеет ли это значение. В любом случае, не могла отрицать пустоту внутри и влагу между бедер. Она не могла отталкивать его, больше не могла.

Его огромная, покрытая мозолями рука начала изучать ее тело, погладив ее щеку и спустившись вниз по горлу. Он коснулся ключиц и задержался на груди, обхватив ее ладонью и нежно сжимая, пока ее дыхание не стало учащенным.

Нокс не торопился, уделив большое внимание груди, прежде чем продолжить свой путь ниже. Грубая кожа дразнила ее живот, заставляя дрожать и нетерпеливо дергать запястьями. Он не хотел, чтобы его торопили.

Он надавил на низ живота, и Уинн ждала прилива смущения, которое всегда испытывала из-за того, что не имела плоского, подтянутого животика. Но этого не произошло.

Да и как могло произойти, когда он на нее так смотрел? В его глазах светилось лишь желание и благодарность, и Уинн почувствовала, что расслабляется, и потерлась о его руку, словно котенок, умоляющий о ласке.

Нокс не сопротивлялся, он погладил ее по бедру и сжал. В ее сознании тут же возник образ того, как он вколачивается в нее, сжимая тело, оставляя собственнические синяки на коже. От этой мысли ей стало еще жарче, и она не удивилась бы, если бы ее волосы загорелись.

Когда его пальцы продолжили исследовать ее тело, подбираясь все ближе к изнывающей плоти, все внутри нее сжалось от предвкушения.

Уинн закрыла глаза и дернула бедрами, намекая на продолжение. Затаив дыхание, она начала ждать.

Но ничего не произошло. Затем она почувствовала нежное прикосновение чего-то мягкого к ее плоти, и это сбило ее с толку. Что-то влажное и горячее снова коснулось ее кожи, заставив разум разлететься.

Нокс не стал дразнить ее пальцами. Вместо этого он сразу принялся за дело, прижавшись к ней ртом и вылизывая ее соки.

Богиня, он хотел ее убить.

Уинн застонала, не в силах сдерживаться, но это только подстегнуло его. Он мучал и поглощал ее, лаская, поглаживая и покусывая, пока ее стоны не превратились в мольбу о пощаде.