Значение отсутствия у большинства комсостава «предрепрессионной» РККА среднего образования – которое только и могло развить человека в умственном отношении до уровня, необходимого командиру 30-х гг. ХХ в. – хорошо видно и на примере 96-й стрелковой дивизии КВО. Вспомним, как и в апреле 1935-го и в феврале 1937 г. командиры подразделений ее 286-го стрелкового полка выказывали на учениях отсутствие «стремления к маневру во фланг противника», «медлительность, выжидание», тягу к действиям по шаблону, редкое использование засад41. Связь между этим явным неумением (или нежеланием) среднего комсостава 96-й напрягать мысль и тем, что (см. табл. 1) лишь четверть его имела среднее образование, а у трети не было и неполного среднего, представляется нам несомненной. Именно отсутствие у трех четвертей среднего комсостава среднего, а у трети даже и неполного среднего образования привело к июлю 1937 г. и к наличию в дивизии командиров, не умеющих «формулировать донесение в ходе боя», и к «весьма слабой топографической подготовке» среднего комсостава, и к отсутствию у 50–60 % его навыков выполнения графических работ на карте…42

В ведомости, послужившей источником при составлении таблицы 3, нет данных по 4-й механизированной бригаде – но из общего ряда не выбивалась и она. Одному заключению инспектировавших ее в марте 1935 г. работников 2-го отдела Штаба РККА («Тактическая подготовка – слаба»), закономерно сопутствует другое: «Общеобразовательная подготовка неудовлетворительна». Правда, инспектировавшие видели причину слабости тактической выучки бригады в «отсутствии методических навыков у начсостава», но это отсутствие упиралось все в тот же недостаток общего образования. (О связи между тем и другим напоминали, например, составители годового отчета КВО от 11 октября 1935 г.: «В большинстве случаев еще далеко не достаточна общеобразовательная подготовка (а подчас и элементарная грамотность) младших командиров, а отсюда и трудность привития такому младшему командиру навыков по методике тактической подготовки») 43. Столь же явной представляется и связь между двумя тезисами доклада, подготовленного политотделом 4-й мехбригады к бригадному партсобранию 21 апреля 1937 г.:

а) у комсостава «слаба тактическая и топографическая ориентировка» и

б) «большой процент командиров слабы по русскому языку и математике» (на собрании уточнили, что «очень низкую общеобразовательную подготовку» имеет и младший комсостав, то есть большинство командиров танков)44…

Вообще, комначсостав танковых соединений – не только насыщенных сложной техникой, но и являвшихся главной ударной силой РККА – был ничуть не образованнее пехотного. «Общеобразовательная подготовка среднего н[ач] с[остава] низка», – констатировала комиссия заместителя начальника Автобронетанкового управления РККА (АБТУ РККА) комдива М.М. Ольшанского, обследовавшая в июле 1936 г. 1-ю тяжелую танковую бригаду БВО45. В 4-й тяжелой танковой бригаде КВО, докладывал 19 августа 1936 г. начальник ее политотдела батальонный комиссар Д.Я. Зубенко, есть командиры и с 4 и с 3 классами образования, есть и такие, которые «плохо пишут и плохо владеют 4 действиями дробей [так в документе. – А.С.]»46… В 133-й механизированной бригаде 45-го механизированного корпуса КВО к началу 1937 г. имелось 211 командиров (почти исключительно средних), обязанных сдать экзамены за неполную среднюю школу47, то есть комначсостав бригады в большинстве своем имел низшее образование…

Не выше, чем у строевых командиров, был и общеобразовательный уровень комсостава войсковых штабов. Так, в годовом отчете 37-й стрелковой дивизии БВО от 1 октября 1936 г. в качестве одной из двух причин слабой подготовленности штабов батальонов и дивизионов прямо названо «недостаточное общее развитие командиров штаба батальона (дивизиона)» – особенно помощников начальника штаба и начальников связи48. Назначенный в 1935 г. начальником штаба одного из танковых батальонов 4-й мехбригады БВО И.М. Колесников окончил лишь 2 класса, лейтенант Ухалов из штаба 40-й стрелковой дивизии ОКДВА в ноябре 1936 г. не знал простых дробей, а задания для командирской подготовки, составленные в конце 1935 г. в штабе 7-й стрелковой дивизии КВО, содержали (помимо 54 профессиональных) 18 грамматических ошибок. «Это разящий пример, показывающий наш общеобразовательный ценз», – подчеркнул 22 декабря 1935 г. на партсобрании начальник штаба 15-го стрелкового корпуса П.А. Ляпин49.

Командиров со средним общим образованием недоставало и в артиллерии – в том числе и в корпусной и в артиллерии РГК, стрельба из тяжелых орудий которых требовала особенно хорошей математической подготовки. Так, в 17-м корпусном артиллерийском полку 17-го стрелкового корпуса КВО еще к 15 февраля 1936 г. среднее и высшее образование было лишь у двух третей комсостава; у 1,4 % средних командиров было неполное среднее, а почти треть (31,9 % среднего и 26,7 % старшего комсостава) имела только низшее50. Проверка весной 1936 г. боевой подготовки дислоцировавшегося в ЛВО 111-го артиллерийского полка РГК показала, что «общеобразовательная и в особенности математическая подготовка командного состава слабая»51.

Не выделялся и технический состав артиллерии. В начале 1937 г. для многих специалистов была очевидна связь между тем, что Артиллерийская академия РККА выпускает «еще недостаточно квалифицированных инженеров», и «недостаточной общеобразовательной подготовкой» пришедших из строевых частей слушателей академии: «они не могут освоить в результате этого ряда предметов»52.

Не выделялся и комначсостав войск связи. Его «техническая подготовка, – прямо отмечалось, например, в годовом отчете ОКДВА от 30 сентября 1936 г., – упирается в слабость общеобразовательного уровня»53. Проверив в начале июля 1936 г. комсостав отдельного батальона связи 2-й стрелковой дивизии БВО, комиссия заместителя начальника УБП РККА комкора Л.Я. Угрюмова выяснила, что по электротехнике и радиотехнике «знания у преобладающего большинства слабые»54. И неудивительно: ни один из 10 проверенных не смог решить ни одной из данных им задач по алгебре и тригонометрии…

«[…] У нас командный состав Пролетарской дивизии развитой в большей степени, чем командиры какой-либо другой части», – подчеркнул 20 февраля 1937 г. на совещании по повышению общего образования в РККА один из политработников 2-го стрелкового полка 1-й Московской Пролетарской стрелковой дивизии МВО. Однако, продолжал он, и у нас есть малограмотные; так, на проверке, устроенной в ноябре – декабре 1936 г., ряд командиров 2-го полка сделали в диктанте по 50–60 ошибок55.

О том, каким было общее развитие командиров, вливавшихся в Красную Армию еще незадолго до начала массовых репрессий, наглядно свидетельствуют, например:

– сообщение начальника УВУЗ РККА армейского комиссара 2-го ранга И.Е. Славина на совещании комначсостава военно-учебных заведений Киевского гарнизона 7 апреля 1936 г. («Специальной проверкой молодых лейтенантов [выпуска 1935 года. – А.С.] установлено, что за 3 года обучения они выпущены малограмотными»56);

– заключение комиссии инспекции автобронетанковых войск РККА, обследовавшей 19 февраля – 2 марта 1936 г. Горьковскую бронетанковую школу («Выпускаемый весной ускоренный выпуск малограмотен»57);