Но всё подходит к концу, даже, казалось бы, неисчерпаемый запас фактов и историй о пчёлах в исполнении Юджина. Это же заметила и Инид… Гарри так и не понял, приняла ли Синклер бубнёж Оттингера как вызов или решила отомстить, но теперь уже она напоминала пулемёт из сплетен.

В какой-то момент Гарри поймал себя на мысли, что сходит с ума. Возможно, он попал в цикличный ад, где с одной стороны его атаковали пчелиные истории, а с другой сплетни об учениках Невермора и жалобы на какого-то тугодума, что не понимал намёков. И когда к Гарри на ум начали приходить крамольные мысли, например, разбить чёртов дымарь о голову своих собеседников, словно рыцарь на белом (в её случае чёрном) коне прибыла неподражаемая Уэнсдей, которая в руке несла очки Роуэна. Кажется, они до сих пор были в крови — уже засохшей, но всё же.

Они вчетвером собрались в сарае. Уэнсдей кинула очки на стол, чтобы все, кто хотел, могли ими полюбоваться.

— Это то, о чём я думаю? — Синклер нервно поглядывала на очки мёртвого Роуэна.

— Да, — Аддамс совсем не сдерживалась и победно смотрела на Инид, — он мёртв. А это значит, что я не схожу с ума.

— Тогда вопрос другой: кто был под личиной Роуэна? — категорично спросил Гарри, мало обращая внимания на значимую улику. Он, в отличие от Уэнсдей, в своём рассудке не сомневался.

— Вопрос на миллион долларов, — приподняв верхнюю губу, задумчиво кивал Юджин, который меньше всех остальных разбирался в ситуации.

***

Планы на вечер у Гарри были, но для них был необходим Ксавьер.

Он подозревал именно художника; отчего-то его интуиция буквально вопила, что Торп как-то замешан в том, что происходило в школе. Парень неровно дышал к Уэнсдей, а его силы, как изгоя, были мало понятны. Вполне возможно, что он нарисовал монстра и выпустил тогда, во время ярмарки, чтобы защитить Аддамс. С другой стороны, это не объясняло убийств туристов и жителей Джерико — зачем подобное делать Ксавьеру? Просто так? Потому что он псих? Гарри не был в чём-то уверен наверняка, но ему было необходимо проверить свою теорию.

После ужина Гарри незаметно следил за Торпом. Он точно знал, что Ксавьер принимал душ после каждой своей пробежки, а бегал он по утрам и вечерам. Гарри не зря просидел перед башней почти час, дожидаясь, когда прибежит художник, и выждал момент, в который тот зайдёт в свою комнату, а после просто встал рядом с дверью, подслушивая, что там происходило. Как и ожидалось, Торп отчётливо хлопнул дверью в ванную. Гарри очень не хотелось доставать палочку и применять «Alohomora», но делать этого не пришлось: Ксавьер не запер дверь.

— Что я делаю? — прошептал себе под нос Гарри, проникая внутрь.

Комната Ксавьера и Роуэна ничем особым не отличалась от комнаты Гарри и Кента. Разве что часть, где жил телепат, сейчас была пуста, а на стороне Торпа не висели плакаты с футболистами, а вот стол был завален различной макулатурой и учебниками.

Гарри быстрым шагом пересёк комнату. Он аккуратно, стараясь не двигать ничего, стал шерстить скетчбуки, блокноты и альбомы в поисках рисунка монстра. Тогда, в лесу, было темно, и он не успел досконально запомнить, как выглядело чудовище, но Гарри был уверен, что точно сможет его распознать. Однако ничего компрометирующего не обнаружилось. Ксавьер рисовал много и весьма неплохо, чего только у него не было: портреты (среди которых было несколько с изображением младшей Аддамс), живопись, натюрморты, но превалировали рисунки животных и насекомых, преимущественно хищных.

Гарри замер, не успев перейти к тумбочке под столом; за окном отчётливо что-то зашуршало, а также послышались тихие шаги. Гарри, не издав ни звука, юркнул под кровать Ксавьера, прячась от неизвестного гостя. Кто-то бесшумно открыл окно, а затем забрался внутрь комнаты, мягко ступив на пол. Гарри с удивлением рассматривал явно женские чёрно-белые кроссовки с массивной подошвой, что-то они ему напоминали.

Неизвестная девушка, как и Гарри до этого, быстро пробежалась по рисункам Ксавьера, но почти не задержалась возле них, а сразу перешла на сторону, где жил Роуэн. Она выключила лампы в комнате, а затем Гарри заметил свет фонарика, правда, какого-то странного.

Пока Гарри размышлял, что это она делает, неизвестная наклонилась и стала светить под кровать телепата. Показались две чёрные косички, и он разглядел Уэнсдей. Ну конечно! Гарри едва не ударил себя ладонью по лбу — кто ещё из его знакомых ходит в обуви на массивной подошве, чтобы казаться выше? Только она!

Между тем Аддамс что-то нашла. Она приподняла половицу и достала оттуда маску, кажется, бронзовую. Очень знакомую Гарри маску. Уэнсдей едва слышно хмыкнула и поднялась с пола, так и не заметив знакомого под соседней кроватью. Пока Гарри раздумывал над тем, вылазить ли ему или дождаться пока она уйдёт, Аддамс сделала несколько шагов к окну, но замерла перед столом Ксавьера. В этот же момент в комнату постучались, послышались шаги в ванной комнате. Торп собирался выйти и встретить своего гостя.

Уэнсдей не оставалось ничего иного, и она быстро залезла под ближайшую кровать — прямо к Гарри, столкнувшись с ним лицом к лицу. Они смотрели друг на друга добрую секунду, а когда она прошла, то Аддамс с силой ударила его бёдрами, заставляя подвинуться. По итогу Гарри пришлось лечь на бок, чтобы Уэнсдей могла поместиться — слишком уж кровать была узкой.

Аддамс смотрела на Гарри страшными глазами, буквально метая молнии от удивления и недовольства; её рука сжимала его предплечье, а бронзовая маска неприятно колола в грудь. Он не понимал, чем она может быть недовольна, ведь сама залезла в чужую комнату.