— Нравится какой-нибудь мальчик? — неожиданно спросил Сириус. Пока до замерших в ступоре мозгов ребят доходил вопрос, Бродяга хлопнул своего крестника по плечу. — Смотри, какой у меня сын. Настоящий герой, да и симпатичный вроде, а?

Гарри и Инид моментально залились краской с головы до ног.

— Я-я-я… — Инид начала заикаться, совсем не зная, как отвечать. Мозг выдавал только какую-то белиберду или фатальные ошибки.

— Отец… — змеёй зашипел Гарри, едва не назвав крёстного по имени. Он был чрезвычайно смущён и растерян.

Наблюдавший за их лицами Бродяга захохотал от всей души, неосознанно добавляя лай и подвывания. Для посторонних людей искренний смех Сириуса казался странным, но Инид как будто слышала в этих звуках что-то своё. Она всё ещё была смущена, но глаза её странно блестели, когда Инид смотрела на Бродягу.

Ещё несколько минут Гарри и Инид не могли смотреть друг на друга, чтобы не начать краснеть.

Гарри ругал себя в мыслях. Он ведь сражался с тёмными волшебниками, много раз едва не погиб, а теперь смущался от какой-то глупой шутки.

Подходя ближе к реке, они всё так же непринуждённо общались между собой, перебрасываясь шутками и историями. Затем Инид замерла, к чему-то прислушиваясь, а через секунду остановился и Сириус. Гарри в непонимании завертел головой, но до него доносились звуки курлыканья каких-то птиц на ветке, да шелест листьев на деревьях. Зато он практически ощущал, как его крёстный и подруга напрягают свои уши.

— Это петарда? — наконец спросил Сириус у Инид, а она в ответ отрицательно покачала головой.

— Граната Ф-1, — безошибочно определила она, услышав повторный взрыв не так далеко.

Гарри в удивлении вздёрнул брови, смотря на подругу, затем перевёл взгляд на крёстного, встретив у него в глазах такое же изумление.

— Посмотрим? — вдруг весело спросил Бродяга, улыбаясь как в то время, когда ему самому было лет семнадцать.

Ребята отказываться не стали, но повела их всё-таки Инид: у неё был лучший из всех троих слух. Вскоре троица уже выглядывала из-за ближайших кустов, взирая на причал, где сидели Уэнсдей и Пагсли, которые негромко разговаривали, время от времени кидая гранаты в воду. После каждого взрыва всплывали оглушённые рыбы.

Сириус прикоснулся к плечам подростков, и они вернулись на дорожку, решив, что не стоит портить момент для брата и сестры.

Вскоре солнце уже недвусмысленно показывало, что собирается садиться за горизонт, и Сириус решил, что прогулке пора заканчиваться. Инид этому явно не обрадовалась, как и Гарри. Но делать было нечего.

Подходя ближе к Невермору, она всё-таки поделилась с Сириусом и Гарри своей проблемой: рассказала о сложностях в взаимоотношениях с мамой, которая никак не хотела смириться с тем, что дочь до сих пор не может обратиться и стать «нормальной».

Гарри и Сириус лишь покачали головами на такую проблему, и Инид поняла их жест правильно — они просто не хотели обсуждать чужую семью. Но её такой исход разговора явно не устраивал, так что она спросила прямо:

— Что бы вы делали в этой ситуации? — Инид в ожидании чуть наклонила голову.

Сириус ненадолго задумался, как бы ответить на такой деликатный вопрос, но потом мягко улыбнулся и произнёс:

— Слушай своё сердце. Оно не обманет.

На самом деле Бродяга не знал, как ответить, так что решил ограничиться весьма банальной фразой. Гарри лишь кивнул. Ему также было сложно что-то добавить к вышесказанному.

Троица вышла к парковке, где как раз родители прощались со своими детьми. Солнце уже успело практически сесть, так что всё вокруг заполонил приятный полумрак, разгоняемый светом уличных фонарей.

Они остановились. Крепко задумавшаяся Инид наконец вынырнула из своего разума и огляделась, выискивая своих родителей. Они как раз выходили из Невермора в сопровождении братьев девочки.

— Слушать сердце, я запомню.

Она повернулась, и её взгляд встретился с чёрными глазами Сириуса. Щёки Инид неожиданно вспыхнули румянцем. Она глубоко вдохнула и быстро протараторила что-то на прощание, а затем сбежала к семье.

По взгляду Сириуса сложно было понять, о чём он думал. Он помотал головой и повернулся лицом к парковке. В это время Гомес как раз целовал свою дочь в щеку, а та была не особо этому рада… наверное. По каменной физиономии Уэнсдей тяжело было определить, радуется она или грустит.

Конечно же, Сириус не преминул напомнить своему крестнику, что, как он и говорил, Аддамсы прекрасно справились и без их помощи.

Вскоре подошло и их время прощаться. Сириус вертел в руках шлем, стоя рядом с новеньким мотоциклом.