До деревни удалось добраться только глубокой ночью; предполагаемые полчаса похода растянулись почти на два, и тому были причины: отец шел медленно, иногда терял сознание, падал на землю и приходил в себя только через несколько минут. Всю дорогу он бредил, лишь изредка осознавая, что ему помогает идти его дочь. Он махал правой, уцелевшей, рукой из стороны в сторону, словно отгонял невидимых призраков, приговаривал шепотом что-то не членораздельное. Холодной пот по уже сине-серому лицу тек ручьем, капая на поддерживающую его руку Саши. Кровь же… Ее сочилось из-под повязки бессовестно много, и каждый их шаг оставлял за собой темно-красные пятна на земле, словно они, как Гензель и Гретель из сказки, пытались пометить свой путь.

– Помогите! Кто-нибудь! – закричала Саша.

Она заметила ярко-оранжевые отсветы догорающего костра в вырытой яме – единственный способ согреваться и готовить пищу, оставляющий деревню незаметной для посторонних глаз.

– Денис Валерьевич! – крикнула Саша еще раз.

Послышался скрипение самодельной двери, в темноте было трудно разглядеть, где именно она открылась. Почти наощупь она шла вперед, пока ее лицо не осветило теплым мерцанием керосиновой лампы.

– Сашка, ты что ли? – Денис прищурил глаза, рассматривая лицо девушки, словно видел его в первый раз. Его седая борода была неопрятна и потрепана, густые брови почти закрывали глаза.

– На нас напали…

Саша, лишившись последних сил, рухнула на землю. Денис успел подхватить Алексея.

Не произнося ни слова, врач понес его в свою хибару, передав керосиновую лампу девочке.

– Посвети мне, и пошли внутрь, расскажешь подробнее, что случилось.

Крик Саши разбудил и остальных жителей деревни, поскольку маленькие самодельные хибарки стояли почти вплотную друг к другу. Всего их было двадцать две штуки, и сделаны они в основном из дерева и металла. Размеры жилищ были небольшими, высота – не больше пары метров, но этого хватало вполне достаточно, чтобы комфортно передвигаться внутри. Некоторые из жильцов даже умудрялись сделать некое подобие крыльца: они размещали на нем самодельные стулья и иногда сидели молча, рассматривая все вокруг, – в основном это были старики, коих, впрочем, осталось в деревни совсем мало.

Всего жителей в деревушке было тридцать пять человек: два младенца, четыре ребёнка постарше, два подростка (одним из которых была Саша), двадцать четыре взрослых и три старика. Каждый, за исключением младенцев, вносил свой вклад в жизнь деревни и старался поддерживать ее существование всеми силами. Денис, был единственным врачом. Другие готовили пищу, которую приносили охотники. На долю Саши с отцом выпала роль «стервятников» и разведчиков одновременно – они исследовали местность вокруг, с каждым разом заходя все дальше и дальше в поисках чего-либо ценного.

Позади Саши появился Адам, тринадцатилетний юноша с короткой стрижкой и удивительно яркими серыми глазами. Он выглядел куда старше своего возраста, чем очень гордился.

– Саш, что произошло? – взволнованно спросил Адам, но ответа не последовало. Бедная девушка была так испугана, что не отрывала взгляда от отца, который, казалось, уже был мертв. Она опасалась худшего, сердце ныло, а ладони невольно сжались в кулаки и дрожали, словно от лютого холода.

Денис положил раненого на свою кровать, которая представляла собой большой мешок с травой, листьями и соломой внутри. Алексей тяжело вздыхал и смотрел вверх, что-то бормоча. Капли крови стекали на деревянный пол, образуя лужицу.

Доктор направился в сторону шкафчика, открыл его: послышался лязг чего-то металлического.

– Сашка, посвети мне, – обратился доктор к девочке, но Саша словно окаменела, не сводя глаз с отца, борющегося за жизнь.

– Саша! – более громко и настойчиво крикнул доктор, обернувшись к девушке, но инициативу взял на себя Адам; он перехватил лампу из рук девушки и осветил руки доктора.

В открытой двери показалось еще несколько лиц, с тревожным любопытством рассматривающих, что происходит внутри. Один из них, староста деревни по имени Виктор, шагнул в хибару отчего внутри стало еще теснее. Виктор был высоким мужчиной сорока пяти лет с густой черной бородой, в которой уже начала появляться редкая седина. Глаза этого человека выглядели постоянно усталыми и измученными, а излишняя худоба делала его похожим на старика, и, лишь только поговорив с ним хоть немного, можно было понять, что мыслит он и говорит вовсе не как старик.

Виктор Гордон был местным вожаком и основателем этого поселения. Именно ему удалось организовать здешнюю жизнь, все ее правила и обычаи, которые, к сожалению, в последнее время слишком часто нарушались по причине того, что он, если можно так выразиться, потерял хватку, а вместе с ней – и безоговорочное доверие жителей, которое было у него на этапе основания деревни. Когда к дому Дениса начала подступать любопытная толпа из десятка людей, сон которых был нарушен криками Сашы, Виктор вежливо попросил их уйти, поймав на себе несколько откровенно недовольных взглядов.

Но жители все же разошлись по своим домам, а Виктор еще раз понял для себя, что уже недолго ему быть здесь старостой.

Наконец металлический перезвон прекратился, доктор достал нужный инструмент – ножницы. Жестом он велел Адаму светить на раненого, взял самодельный стул и сел возле тела.

– Расскажи, что произошло, – сказал Денис и аккуратно начал разрезать жгут, наложенный Сашей. Девушка почувствовала, что хочет остановить его: она боялась, что, как только жгут слетит, кровь хлынет потоком, разольется по всей комнате, и тогда ее отцу точно придет конец. Рука Виктора мягко сжала ее плечо и заставила наконец оторвать взгляд от отца.