Шрифт:
– Идиотка!
– рассерженно взрывается он.
– Ты себе отморозить всё решила?!
И вместо ожидаемых дифирамбов, сгребая меня в объятиях и таща в машину, он ругает меня на чем свет стоит.
– Миш! Я не могу так быстро...
– хватаюсь за него.
– Каблуки.
– Оценил я твои каблуки!
Подхватывает на руки. Впихивает в джип.
Продолжая ругаться включает на всю мощность климат-контроль.
Встречаемся взглядами. Обрывается на полуслове. Молча втягивает меня к себе на колени. Прячу холодный нос на его горячей шее.
Бесцеремонно ныряя рукой в разрез, греет ладонью мои оголенные бедра выше резинки чулок.
– Я прибью тебя...
– хрипло.
– Я хотела, чтобы было красиво...
– расстроенно вздыхаю я.
– Красиво...
– медленно ведет ладонью по спине.
Наши губы встречаются.
Мне резко становится жарко от того, как близко к перешейку трусиков его раскаленная ладонь сжимает моё бедро. Чувствую, как горячая волна бьёт вниз, и трусики намокают.
Отрывается от моих губ, разглядывая лицо. Смущённо отвожу взгляд.
– Очень...
Глава 26 - Открытый конфликт
"Надо что-то с этим делать..." - пытаюсь я сосредоточиться на это важной мысли. Ну нездоровая это хрень - тайком от всех встречаться.
– Машенька...
– шепчу ей в губы, отрываясь, - нам надо поговорить с полковником Тихоновым. Вместе.
Отрицательно мычит снова прижимаясь к моим губам своими.
– Мм...
– с кайфом несколько раз впиваюсь в нежные губёшки и снова отрываюсь от них.
– Маш, ну я взрослый дядька, я так не могу.
– Миш, - вздыхает.
– Ты не знаешь моего отца. Это не вариант.
– Ой, ладно...
– закатываю глаза.
– Ну выросла уже девочка, - с шипением прикусываю мочку ушка, чувствуя, как сокращаются ее пальчики, врезаясь в меня чувствительнее.
– Он же сам тебя готов замуж сплавить. Так в чем проблема?
– Замуж и замуж за Зайцева - это вещи разные.
– Аа... То есть я чином не вышел? Ясно.
– Не совсем, - вздыхает.
– Папа с Зайцевым - старинные друзья. Сослуживцы. Практически родня. И они нас еще до рождения с Никитой "поженили", - опускает Маша взгляд.
– Когда дядя Лёша ещё не был прокурором.
– Средневековье какое-то... И что ты предлагаешь? Покориться решению батюшки?
– Нет, конечно...
Зябко передергивает плечами. Кладёт голову мне на плечо.
Моя кисть все еще сжимает ее прохладное бедро. Машинально веду большим пальцем по мягкому треугольничку трусиков. Он тоже холодный...
– Твою мать!...
– Что?
– настороженно и пытаясь увернуться от моей руки.
– Я хотел отвезти тебя в один приятный ресторанчик...
– Я не против, - трётся носом о мою щеку.
– Но могу отвезти теперь только в горячий душ.
Ловлю ее пальцы, прижимаю к своей шее. Вообще, конечно, согреть трением и изнутри будет эффективнее...
Маша страдающе сводит бровки домиком.
– Я так долго собиралась...
– закрывает ладонями лицо.
– Малыш... я всё понимаю, но нет. В берлогу. И чай с лимоном, аспирин или что там? Обещаю беспрерывно восхищаться за всех, кому сегодня не повезло увидеть тебя.
– А... ладно!...
– опять философски вздыхая сдаётся она.
– Всё равно я... для тебя это всё. Так что посылка адресату доставлена.
– Моя маленькая, чудесная девочка!...
– сжимаю её в эмоциях.
– Я оценил!
– Миша!!
– сдавленно пищит.
– Это любовь, детка, надо терпеть, - смеюсь ей в шею.
Пересаживаю Машу обратно.
Кладу ее кисть к себе на бедро и сжимаю своей сверху.
Так и едем. В машине уже жарко, но Маша продолжает вздрагивать, сонно прикрывая глаза.
Нехорошо... Не заболела бы.
Притормаживаю у закрытых ворот в наш двор. В двадцати метрах - ворота Зайцевых.
А передо мной тачка Айдарова. Дверь открыта, Лёва плечом толкает забор, он не поддаётся.
– Я сейчас...
Выхожу к нему.
– Примерз!
– раздраженно пинает по железным рельсам. Рельса капитально вморожена в ледяную глыбу.
С утра было тепло, и снег подтаял, а вечером температура упала и приморозило.
– Давай вместе?
– кивает мне на створки забора.
– Нет, надо горячей водой. Иначе мы его погнём. Я Машу заведу домой и принесу.
– Машу?
– смотрит мне за спину.
– Стой, Медведь.
Айдаров недовольно морщится.
– В смысле?
– разворачиваюсь.