Шрифт:
– Чёрт... Это нас с Айдаровым за стриптизеров приняли. По ориентировке с адресом ошиблись и... Еле отмахались! Есть салфетка влажная?
Маша фыркает от смеха. Поджимает губы, доставая мне из кармана пачку.
– Вытри, пожалуйста.
Поднявшись на пару ступеней повыше, Маша трёт мою щеку и шею. Потом хмурясь пытается оттереть рубашку.
– Более-менее...
– с сомнением, - всё.
– Нет, не всё!..
– Вы, товарищ майор, висяки свои встряхните от пыли!
– слышим снизу недовольный голос Тихонова.
Глаза Маши испуганно увеличиваются.
– А, черт... Принесло же...
За руку тяну её за ближайший поворот.
– Медведев!
– заметив меня из кабинета в открытую дверь окрикивает Крольков.
– Нет меня еще!
Быстро провожу ее дальше. Толкаю дверь в комнату для дознаний. Блокирую изнутри ручку стулом.
Выдыхаю, стягивая с себя куртку.
– Ну всё, попалась...
Присаживаю на стол, на свою расстеленную куртку. Тяну вниз молнию на её куртке. И стягивая с плеч, целую в шею, жадно скользя зубами по нежной коже. Наслаждаюсь сдавленными беззвучными стонами. И тем, как она хватается за мои плечи.
Моя девочка...
– Как там мой аленький цветочек?
– кусаю с возбужденным шипением за мочку.
– Никто свои серые, почти что оторванные причиндалы не тянул?
Ложится, хихикая, на спину.
– Только Медведь...
– Медведю можно всё! Разрешаю.
Развожу её колени, медленно скользя ладонями выше, в пах.
– Юбка была интереснее и перспективнее...
– Ми-ша...
– Ты не забыла, как наша любимая сказка называется?
– останавливаюсь большими пальцами между бёдер.
– Ай... ай...
– ловит мои руки.
– Отвечай...
– Аленький цветочек?
– Про него, да... Но сказка другая.
– "Машенька и Медведь"?
– Ну, ты сама это сказала!
– смеясь ложусь сверху.
– Эй... коварный!
– Мхм...
– Мне твоя "кобура" на бедро давит, - шепотом.
– Пора вытащить ствол и пострелять... м?
– Здесь?!
– шокированно.
– Дурочка...
Прижимаюсь губами к её лицу, закрываю глаза.
– Я скучал...
– шепчу ей.
– И места себе не находил. Извини, малыш, за неадекват там... Чет взорвало...
– И ты меня...
Ну вот... Можно ровно дышать, кайфовать от жизни и верить в счастливое будущее, скорые "стрельбы"... Практически.
Не двигаясь, ловлю себя на том, что пытаюсь надышаться ее запахом впрок.
– Я вечером тебя сегодня украду, ладно? Сходим куда-нибудь...
– Вечером? У меня комендантский час...
– расстроенно.
– Во сколько?
– В десять.
– Мм... хреново. Я часов до восьми сегодня. Может, ну его, этот час? Что он сделает? Ремня ж не даст.
– Я подумаю... есть пара идей.
– Мда... сложная получается конструкция. Я уж лет пятнадцать так не парился с родителями барышни.
Ручка на двери дергается, мы подлетаем со стола.
– Заело, товарищ майор.
Доносится из-за двери голос Айарова.
– Дай сюда!
– раздраженный голос Брагина.
– Твою мать!.. Залёт... Этот будет долбиться до последнего.
Надо открывать.
– На стул сядь...
– бросаю я Маше.
– Миш!
– жалобно.
– Давай, давай...
Отодвинув стул, открываю дверь.
– В чем дело?...
– смотрю ему в глаза.
– У меня человек показания дает.
– Нда?
– подозрительно.
– А в отделе сказали, что тебя еще нет, капитан. Десятый час, а у меня в отделе два с половиной опера.
Половиной он величает Кролькова.
– Так работаем с утра. Некогда в отделе сидеть.
– М... Что за человек-то? По какому делу?
– оборачивается на мгновение.
– Айдаров, этого в кабинете допроси.
Отстраняет меня, проходя внутрь.
Явно пытаясь вспомнить, озадаченно смотрит на покрасневшую Машу.
– Это по какому делу у нас барышня? Лицо знакомое.
– Это свидетель, товарищ майор. Дочь полковника Тихонова.
Все равно же вспомнит.
– Оо... Действительно. Здравствуйте, Мария.
– Здравствуйте, - подскакивает Маша как школьница.
– Ну что Вы, садитесь. Свидетель?..
– с недоумением смотрит на меня.
– Да...
– веду пятерней по волосам, придумывая что-нибудь правдоподобное.
– Наркоту у нас походу на районе толкают.