— Хорошо, хорошо, и чем же я могу вам помочь, маленький господин? — елейно вопросил Торговец.

— Я здесь по поручению моей госпожи. Как понимаете, я не могу назвать её имя, но у неё превосходная репутация, это жена удалившегося от дел, одного из самых именитых городских купцов, вероятно, самого известного.

— Понимаю, понимаю. Должно быть вы имеете в виду его высокопреосвященство, Константиновулоса Константиновуланса. Кого же ещё?

— Ещё выше. Мне следует молчать.

Маллумунс закудахтал от удивления. Выходит, он имеет дело с Королевским Домом. — Вот как, вот как. Тогда я уверен, что могу предоставить вам всё, что вы потребуете. Позвольте мне предложить несколько вещиц, которые могут идеально подойти для ваших целей. Я недавно приобрёл миниатюрный набор ониксовых единорогов, каждый из которых исполняет танец под музыку, будучи помещён под свет полной луны.

— Уверен, это чудесно, — сказал Андерпанг. — Только не для меня. Моя госпожа равнодушна к подобным вещам.

— Безусловно, безусловно. Тогда как насчёт уникальной Прекрасной Певчей Птицы с Пылающего Полудня? Её перья, по слухам, источают редкий аромат, который, в соединении с песней, вдыхает потрясающий напор и энергию в вялый любовный роман.

— Не думаю, что моя госпожа хочет воспламенить угасшие угли желания её мужа. Потрясение может лишить его жизни.

— Нет, нет, так не пойдёт. Возможно, вы подразумеваете что-то определённое?

— Подразумеваю. Моя госпоже требуется сильный джин.

Маллумунс скривился. Андерпанг не мог сказать, произошло ли это от озадаченности, изумления или боли. — Интересно. Интересно. Тем не менее, я могу это устроить.

— Это должен быть самый сильный образец, который у вас имеется. Не стоит пытаться всучить мне залежалый товар. Только попробуйте эту уловку, Торговец, и возмездие будет скорым и чрезвычайно ужасным. Я сожалею, что пришлось быть грубым, но вы должны понять ситуацию.

— Да, да. Ваша госпожа достойна только лучшего. Знатная дама из верхушки общественного строя.

— Исключительно.

— Если вы можете немного подождать, я поищу в своих лучших запасах. Уверен, у меня имеется такая вещь, хотя, конечно, это не то, что я выставляю напоказ. Должен сказать, люди убивали за него. Гремели битвы. Низвергались короли.

— Избавьте меня от сладких речей, — прервал Андерпанг. — Просто принесите его.

Маллумунс низко поклонился и отступил в глубины лавки. Лишь скрывшись из виду, он распрямился, хоть и всего на несколько дюймов. — До чего же дошло? — спросил он сам себя. В эти времена даже простые слуги выказывают ему неуважение. Как же грубо было это маленькое создание! Ещё и угрожало. Нелепость. А, впрочем, дело есть дело. Тут могла состояться сделка.

Внезапно его глаза вспыхнули. Ну да, конечно, конечно! Прекрасное решение, удовлетворить не только нужды маленького человечка, но и свои собственные. Та бутылка! Он хотел избавиться от неё целую вечность, вечность. Так, где же она была?

Он довольно долго рылся в рядах и рядах пыльных бутылок всех форм, размеров и цветов, пока наконец не обнаружил то, то искал. Это оказалась необычной формы склянка, крапчато-ящерично-зелёная, с причудливо изогнутым горлышком и туго вбитой толстой пробкой, словно кто-то запечатал её, дабы никому не позволить насладиться сомнительными удовольствиями содержимого. Торговец взял её с полки, обращаясь со склянкой так, будто она могла взорваться от легчайшего прикосновения и на его лбу проступила испарина, когда он с чрезвычайной осторожностью вернулся со склянкой обратно в лавку.

Маллумунс слишком живо помнил обстоятельства, заставившие его приобрести эту бутылку. По слухам, изначально она принадлежала одному из высших демиургов Симраны, существу, чьи слуги прочёсывали темнейшие и грязнейшие места мира в поисках силы, волшебства и тайн, чтобы сообщить о них своему честолюбивому повелителю, ибо он искал ничто иное, как божественность. Оказалось, что некоторые из собранных им сил были слишком опасны даже для него и он приложил все усилия, чтобы от них избавиться, прежде чем эти силы смогут освободиться, возможно, с жуткими последствиями.

Бутылка, которую Маллумунс сейчас так осторожно держал, была одним из таких предметов силы. Если бы кто-нибудь узнал, как её уничтожить или отослать в бездонные пустоты меж далёких звёзд, это тут же было бы исполнено. Как бы то ни было, единственным решением вплоть до настоящего времени стало похоронить её в бесконечном хаосе лавки Торговца. Он подумывал продать её с изрядной прибылью, но, как оказалось, никто не был настолько отважен — или наивен — чтобы принять её из его рук. Репутация этой бутылки явно опережала её саму.

Когда Маллумунс поставил бутылку на прилавок, Андерпанг покосился на неё. Сюда скудно просачивался свет и содержимое бутылки было трудно определить.

— Думаю, что во всей Симране вы не найдёте ничего сильнее, — заметил Торговец.

— Вы это пробовали?

— Боги Великих Внешних Бездн, нет! Я и так-то не слишком здоров. Нынче моя обветшавшая плоть навряд ли справится даже с чем-нибудь слабосильным. Однако эта бутылка когда-то находилась в собственности Его Неповторимости, Отважного Победителя Джакарумбы, о чьих деяниях вы, несомненно, слышали. Он никогда не начинал ни одной из своих пылких битв, не приложившись к этой бутылке.