Третья разновидность политиков – классические либералы. Эти озабочены властью либеральных ценностей: прав человека, «Невидимой Руки Рынка» и прочего набившего оскомину набора, позаимствованного у Запада. Есть мнение, кстати, что в число таких политиков входит и Владимир Путин, но мы с ним не согласны.

Классические либералы обычно сплетаются в тесных объятиях с соседним подвидом – лоббистами, и их зачастую трудно отличить друг от друга. Но все-таки можно. Потому что классические либералы даже иногда способны заниматься созидательной деятельностью, не направленной на продвижение интересов корпораций. Например, глава ЦИК России Элла Памфилова, как мы уже писали выше, – человек либеральных взглядов. Но наш президент, как видите, смог найти для нее должность, на которой человек с такими убеждениями может приносить пользу Родине.

Четвертая разновидность политиков – радикальные либералы или, если использовать грубый термин, принятый в народе, толерасты. Это люди, выстраивающие власть дегенеративных меньшинств.

Типичные представители – уже бывший депутат Госдумы Оксана Пушкина, активистка Алена Попова, различные свихнувшиеся зоозащитники, о деструктивной деятельности которых Руслан регулярно выпускает публичные материалы.

Сюда же можно отнести и современных троцкистов-леваков. Те из них, кто не входит в число популистов, обычно тоже свихнулись на идеях «защиты меньшинств».

Пятая разновидность политиков – консерваторы. Их несколько подвидов, но все они борются за власть традиционных ценностей. Просто одни воспринимают эти ценности через призму пресловутой «России, которую мы потеряли», другие – через советскую призму, третьи пытаются совместить одно с другим.

С наиболее вменяемой частью этих политиков можно иметь дело. Некоторые желания иметь дело с ними не вызывают, как Виталий Милонов, но все равно объективно полезны, ибо противостоят толерастам. Но попадаются и персонажи, чье стремление «вернуть все взад» уже достигло патологических состояний. Пример – осужденный создатель организации «Христианское государство – Святая Русь» Александр Калинин.

И, наконец, шестая разновидность политиков – политики-прогрессоры. Цель их, то есть нашей, борьбы – установление власти творческого начала человека. Именно к числу таких политиков мы и относим действующего президента России. В число способностей которого входит умение использовать политиков всех ранее перечисленных разновидностей, посильно направляя их деятельность если не в созидательную, то хотя бы в минимально вредную для страны сторону.

Среди пяти предыдущих подвидов политиков совсем иметь дело невозможно разве что с толерастами. Потому что их дегенерация зашла слишком уж далеко, и по ним карательная психиатрия плачет. Остальных, включая популистов, вполне можно приспособить к делу.

Да, при этом велики риски того, что лоббисты и классические либералы попытаются сговориться с иностранными колонизаторами. Сами цели таких политиков предполагают подобную возможность. Но действующие власти России, видимо, считают, что это допустимые риски и что они всяко лучше, чем повторение советских событий 1937 года.

Приведенная в этой главе классификация касается исключительно политиков современных, и вот почему: публичная политика в знакомом нам виде – это фактически порождение позапрошлого и прошлого веков истории человеческих сообществ. Французская революция – вот то событие, с которого, грубо говоря, можно вести отсчет хоть какого-то подобия публичной политики. Ранее же она принимала совсем другие формы, и, соответственно, к людям, которые ею занимались, не применима изложенная нами классификация.

Кем, допустим, являлся средневековый полководец Тимур, известный многим под вымышленным именем Тамерлан, в котором европейские переводчики смешали собственно имя этого человека и его прозвище «Хромой», звучащее на персидском языке как «Лянг»? Он был государственным деятелем и военным вождем. Но публичной политикой в современном нам понимании Тимур, основавший династию Тимуридов, естественно, не занимался. По той простой причине, что его не волновали «голоса избирателей», ведь его никто не избирал. Он просто имел подходящее происхождение, несомненный управленческий талант и использовал это, чтобы взобраться на верхушку социальной иерархии.

Характер у Тимура был прогрессорский, бойцовский, но этот военный вождь, конечно же, не стремился изменить что-либо в социальном устройстве городов и государств, которые завоевал. Он просто хотел, чтобы они подчинялись ему и платили дань. Хотя и занимался – на доступном ему уровне понимания – созидательной деятельностью. Например, восстановил систему высшего образования в мусульманских регионах, разрушенную монголами в ходе завоеваний. Выделил средства на постройку множества медресе и мечетей, градостроительство и ирригацию, приказал кодифицировать законодательство и прочее в таком духе.