Следует добавить, что во время Февральской революции Масловский участвовал в работе штаба восстания, но после ареста Николая Второго и его семьи отказался от должности комиссара по содержанию под стражей членов императорской фамилии. Со временем он переключился с политической работы на литературную. Написал книгу «Грач – птица весенняя», руководил творческой кафедрой в Литературном институте Союза писателей СССР. Поддержал Николая Островского, сподвигнув его к написанию книги «Как закалялась сталь».

Первый экзаменационный доклад Шапошникова был посвящён действиям Восьмого армейского корпуса под Сандепу во время Русско-японской войны [39] . Причём во время подготовки он обнаружил ошибку на карте, которая повлияла на ход сражения.

В экзаменационную комиссию входили начальник академии Щербачев, профессор Данилов и полковник из Генерального штаба. «Профессор Данилов предложил мне модный по тем временам вопрос: где был резерв маневренный и резерв старшего начальника (для парирования случайностей)? Я ответил, что маневренным резервом (для развития успеха) был 1-й Сибирский корпус, чем удовлетворил Данилова. Никто, конечно, не подозревал, что мне приходилось докладывать о своих однополчанах – генералах Куропаткине и Гриппенберге. …Комиссия оценила мой доклад в 11 баллов. Нечего и говорить, что по Русско-японской войне, да ещё у «рыжего» Данилова получить 11 баллов было достижением».

Второй выпускной доклад Шапошникова назывался «Шевардинский редут у Толстого в романе «Война и мир».

Этот доклад Борис Михайлович тоже описал подробно. «Беляев внимательно смотрел на схемы, которые были неплохо выполнены. По-видимому, его взяло сомнение, сам ли я их чертил и нет ли ошибки, к которой можно было бы придраться. …Добрынин не предложил дополнительных вопросов и признал доклад отличным. Беляев, признав доклад очень хорошим, предложил дополнительно ответить: 1) считал ли я Шевардинский редут передовым опорным пунктом или левым флангом русской позиции; 2) почему я не дал принципиальной схемы, как нужно подходить к полю сражения. На первый вопрос я ответил, что у Толстого Шевардино толкуется как левый фланг позиции, в источниках же Шевардино представлено как передовой опорный пункт».

По второму вопросу Шапошников ответил, что нельзя давать принципиальную схему, так как всё зависит от расположения противника, положения своих войск, местности. В итоге и за второй доклад он получил 11 баллов.

Разработку Шапошниковым «наступления двухдивизионного армейского корпуса через Карпаты от Стрыя на Мукачево» оценили в 10,5 балла. Таким образом, за все три работы дополнительного курса он получил 32,5 балла и десятое место среди всех слушателей, что по значению приравнивалось к первому разряду, то есть с отличием.

На экзамене по верховой езде произошло недоразумение. Во время учёбы каждый слушатель объезжал молодую лошадь. Однако лошадь, которую объездил Шапошников, передали другому. Пришлось сдавать на незнакомой. «При команде на галоп «кругом» мой конь заупрямился и не захотел поворачиваться. Я рассвирепел, взяв его в шенкеля, поднял на дыбы и повернул кругом. Злой слез с коня после взятия барьеров. Подошел к поручику Менжинскому и говорю: «Я был прав, что испорчу смену на незнакомой лошади». На это он возразил: «Конь делал всё, что вы хотели». От сердца отлегло».

Приказом по военному ведомству от 26 мая 1910 года Борис Михайлович Шапошников был признан окончившим дополнительный курс и за отличные успехи в науках произведен в штабс-капитаны [40] со старшинством [41] .

Выпускников Академии Генерального штаба приветствовал император Николай Второй. Вот как описал новоиспечённый штабс-капитан посещение императорского дворца: «Но вот скомандовали: «Смирно, господа офицеры» – и в зал вошел, расправляя усы, Николай II. Подойдя к правому флангу, он выслушал рапорт начальника академии, вручившего ему книгу трудов слушателей нашего курса. Николай II стал обходить слушателей, здороваясь за руку и задавая всем один вопрос: «Какой части и где она стоит?». …Увидев Кульнева, очевидно лично ему знакомого, Николай II довольно долго с ним разговаривал, а затем, обратившись… поздравил с переводом в Генеральный штаб.

Этим и закончилось наше представление. Николай II ушёл, нам предложили позавтракать в соседних комнатах. Выпив по рюмке водки и немного закусив, мы поспешили вернуться в Петергоф, а затем и в Петербург».

3 июня того же года приказом по Генеральному штабу Б.М. Шапошников был причислен к Генеральному штабу и откомандирован в штаб Туркестанского военного округа. Выпускникам выдали пособие в 1300 рублей на первоначальное обзаведение лошадью со всей принадлежностью.

Свою учёбу в Академии Генштаба Борис Михайлович оценил так: «Нет сомнения, что она расширила теоретический кругозор, напитала знаниями, которые нужно было, как следует ещё переварить, а самое главное, найти применение им в жизни.

Профессор Данилов не раз говорил нам с кафедры, что настоящая учеба начнётся после окончания академии, и тот, кто остановится на тех знаниях, которые он вынес из академии, безвозвратно отстанет. Академия привила мне любовь к военной истории, научила извлекать из неё выводы на будущее. К истории я вообще всегда тяготел – она была ярким светильником на моём пути. Необходимо было и дальше продолжать этот кладезь мудрости».

Однако навыков в практической подготовке к службе в Генеральном штабе он считал недостаточными. «Слушатели были выпущены больше теоретиками, чем практиками. От нас самих уже зависело сделаться практиками. Но академия приучила нас к напряженной работе и к выполнению работы в указанный срок».